"Хорхе Луис Борхес, Адольфо Касарес. Две памятные фантазии" - читать интересную книгу автора

заблудших овец Бог Отец, которого я узнал по струящейся бороде, и тут же был
Сын со стигматами, и Святой Дух, в виде голубя величиной с христианина. Я не
знаю, сколькими глазами они следили за мной, потому что даже та пара,
которая принадлежала каждому из них, если внимательно посмотреть, состояла
из одного и того же глаза, и он находился сразу в шести местах. О ртах и
клюве даже не поминайте, потому что лучше уж умереть. Прибавлю также, что
один выходил из другого, постоянно чередуясь, и, возможно, вас не удивит,
что у меня началось головокружение, как если бы я смотрел на водоворот. Мне
показалось, что они от собственного движения светились и оказались ближе,
чем в двух метрах от меня, так что, если бы я в задумчивости протянул руку,
ее, наверно, втянуло бы в этот круговорот. Тут я услышал звук трамвая номер
тридцать восемь, проходящего по улице Сантьяго-дель-Эстеро, и подумал, что в
подвале не хватает скрипа качалки. Я посмотрел еще раз, и мне стало смешно.
Кресло находилось в покое; оказалось, раскачивалось не кресло, а то, что
было в нем.
Да здесь, подумал я, Святая Троица, сотворившая небо и землю, а мой дон
Алехандро сейчас в Ла-Плате! Этой мысли было достаточно, чтобы сбросить с
себя оцепенение, в котором я находился. Не время было предаваться
увлекательному созерцанию: дон Алехандро был человеком старой закалки и не
стал бы выслушивать мои объяснения, почему я не уберег девочку.
Она была мертва, но я не решился оставить ее так близко от
кресла-качалки, а взял ее на руки, перенес на кровать и положил рядом с
куклой. Я поцеловал девочку в лоб и ушел, горюя о том, что вынужден оставить
ее в этом доме, столь пустынном и столь населенном. Желая избежать встречи с
доном Алехандро, я уехал из города с вокзала Онсе. Потом я слышал, что дом
на Бельграно снесли в связи с перепланировкой улицы.
Пухато, 11 сентября 1946 года

Знамение

Бытие, IX, 13

- В кои веки у друга Лумбейры счастливый день, и он может заплатить за
мой завтрак, за эти сдобные булочки, что придают сил, да и вряд ли кто
откажется от парочки плюшек со сливками или от лоснящихся жиром слоечек,
одну из которых я запихиваю себе в глотку с риском остаться без пальца,
сопровождая все глоточками феко с моколом, а ведь я способен еще и очистить
тарелочку, полную пирожков с повидлом. Плати, плати, не жалей; а я, как
только прочищу горло и верну себе способность сыпать словами, тут же
пройдусь по вашим ушам одной занимательной историей, в которой ipso facto
без хитрого малого нам не обойтись, да еще вколотим в его буйную голову
колоссальное меню, такое, что после не найдешь ни крошки хлеба за десять
верст вокруг.
Как летит время, Лумбейра! Не успеешь воткнуть зубы в этот английский
пудинг, а глядь, уже все и изменилось, и если вчера ты шарахался на улице от
какой-нибудь разряженной шлюшки, то теперь ты крепко сел в лужу, и вот уже
бабы шарахаются от тебя. Чего уж врать, в Институте прогнозов "Ветеринария
Диого" меня ценили не больше, чем трубку от клизмы, а запах поезда был для
меня словно запах конуры для собаки или для вас запах станции Лакроз: я хочу
сказать, что железная дорога для меня, коммивояжера, - дом родной. И вот