"Уильям Бриджмэн, Жаклин Азар. Один в бескрайнем небе " - читать интересную книгу автора

Перл-Харборе.
Под крылом самолета - бомбы. Их приказано сбросить на японские корабли.
Каждые полчаса воздушные стрелки прогревают два пулемета, из которых будет
открыт огонь по японским палубным истребителям, как только те вылетят из
своего гнезда, чтобы перехватить нас.
Непрерывная вибрация машины, рев моторов и напряженное ожидание так
действуют на нервы, что мы - лишь бы как-то успокоиться - начинаем держать
пари о величине сноса. Шутка шуткой, но мы и на самом деле боимся потерять
ориентировку.
Солнце уже высоко. От него на отливающую металлическим блеском
поверхность океана ложится ослепительно сверкающая полоса. Мы долетели до
места первого разворота. Теперь, изменив курс, мы направились вдоль
основания треугольника. С помощью кодовой книжки в свинцовом переплете мы
старательно расшифровываем постоянный поток радиообмена. Но сообщения не для
нас. Мы обязаны сохранять радиомолчание - даже эта тонкая нить отрезана. Из
Перл-Харбора нам пошлют только предупреждение об атаке.
В полдень, внимательно осмотревшись, принимаемся за ленч*. Кофе,
сандвичи с индейкой, консервированные томаты. За едой начинается
бессодержательный нервный разговор.
______________
* Второй завтрак. - Прим. перев.

Затем рассаживаемся по своим углам. Прошло полдня поиска, и сознание
честно исполняемого долга наполняет нас гордостью. Возможно, мы возвратимся
домой, если, конечно, все еще летим по правильному курсу.
Радиомолчание нарушено сообщением в Перл-Харбор - это наше донесение о
результатах патрулирования. Ударов по мячу не было. Штрафные не было. Счет
не открыт*.
______________
* Возглас судьи при игре в бейсбол. Бриджмэн часто употребляет это
выражение в переносном смысле. - Прим. перев.

На полпути назад, когда мы находились на последней тысячекилометровой
стороне треугольника, солнце зашло за пустынный темнеющий океан. Стало
прохладнее в вибрирующем самолете, уменьшились опасения экипажа. Мы не
обнаружили японского флота. Идем домой. Противник исчез!
Уже наступила ночь, когда мы приблизились к неосвещенной бухте. Чтобы
снова воспользоваться тем скромным комфортом, которым еще располагают наши
товарищи на острове Форд, нам нужно только удачно сесть. Вода должна быть
темнее земли, и мы ищем самый черный район - бухту.
Вися ночью над водой, невозможно определить расстояние до ее
поверхности, и летчик полагается только на приборы.
При тусклом свете в кабине мы внимательно наблюдаем за движением
стрелок на приборной доске. Скорость планирования сто сорок километров в
час, и за полтора километра мы начинаем снижаться со скоростью один метр в
секунду. Вот она, бухта! Ш...ш... ш... - шипят волны, когда киль погружается
в воду. Газ убран. Брюхо все глубже погружается в воду, и вот мы, плавно
покачиваясь, подруливаем к фигурам, ожидающим нас на наклонной плоскости
спуска. Выходим на берег.
Ударов по мячу не было. Штрафных не было. Счет не открыт.