ЛАУРА СИНТИЯ ЧЕРНЯУСКАЙТЕ

СКОЛЬЗЯЩАЯ ЛЮЧЕПьеса в двух действиях

Действующие лица:

Феликс

Люче – Люция, его жена

Мать Феликса

Отец Феликса

Парень, сдающий в аренду коньки

Таня – его жена

Женщина из торгового центра

Кассирша – она произносит только одну фразу

1 ДЕЙСТВИЕ

1 СЦЕНА

Торговый центр. На улице – ливень. Феликс и Люче стоят в очереди в кассу, вцепившись в коляску с покупками. Похоже на потоп.

ЛЮЧЕ. Говорила – возьми зонтик.

Пауза.

ЛЮЧЕ. Из-за тебя вечно что-нибудь происходит.

ФЕЛИКС. С кем поведешься, от того и наберешься. Виноват. Я заказал дождь. Выложил столько, чтоб еще и молнию добавили. А что – не нравится?

ЛЮЧЕ. Болтун.

ФЕЛИКС. Зонтик и сама могла взять.

ЛЮЧЕ. Куда? В зубы?

ФЕЛИКС. Это идея! Может, ныла бы меньше?..

ЛЮЧЕ (бормочет). Душно, хоть помри.

ФЕЛИКС. Так умирай. Когда очередь подойдет, оживлю.

ЛЮЧЕ. Иисус Христос нашелся! Ой, что забыла… Сбегай за томатным соусом… Только не острый… Я же сегодня рыбу буду жарить.

ФЕЛИКС. Как, опять?

ЛЮЧЕ. Что значит “опять”? Что-то не нравится?

ФЕЛИКС. Только не рыбу.

ЛЮЧЕ. Не хочешь – пойдешь спать голодным. А я буду есть рыбу. Соус, соус!

ФЕЛИКС. Сама и принеси.

ЛЮЧЕ. Ах, вот как!

ФЕЛИКС (раздражается). Вот так!

ЛЮЧЕ. Вообще не буду готовить. Заявляю официально. С сегодняшнего дня.

ФЕЛИКС (прижимает ладони ко рту и кричит вверх). Господи, ты услышал мои молитвы! Она больше не будет готовить!

ЛЮЧЕ (хлопает его по рукам). Цыц, кривляка! Не смущай людей. Вечно думает, что он один.

ФЕЛИКС. Я один в торговом центре! Совершенно один на всей планете! Один такой!

ЛЮЧЕ (дразнит). Да. Ты творческая личность. Ты себя любишь. А теперь принеси томатный соус.

Феликс уходит. Возвращается с кремом для обуви. Кладет его в коляску.

ЛЮЧЕ. Что это?

ФЕЛИКС. Я подумал, почему бы тебе не выкрасить рыбу в траурный цвет… По поводу того, что ты готовишь в последний раз.

ЛЮЧЕ. Ты безнадежен. Зачем нам обувной крем?

ФЕЛИКС. А зачем каждый день рыба?

ЛЮЧЕ. Хочу.

ФЕЛИКС. “Хочу”… Послушай… Может, ты беременна?..

ЛЮЧЕ (задумывается). Не знаю.

ФЕЛИКС (явно оживившись). Соленых огурчиков?..

ЛЮЧЕ (сморщивается). Не-е-е…

ФЕЛИКС. Томатный соус?

ЛЮЧЕ. Да-а-а-а!

Феликс бежит за томатным соусом.

ФЕЛИКС (вернувшись). И коляску для младенца.

ЛЮЧЕ. Сначала – тест на беременность.

Расплатившись за покупки, останавливаются у выхода. На улице льет как из ведра. Люди столпились под крышей. Прячутся от дождя. Феликс и Люче переглядываются.

ФЕЛИКС. Бежим?

ЛЮЧЕ. Бежим.

Они бегут под ливнем, Феликс – с двумя полными сумками. Люче смотрит на него и смеется.

ФЕЛИКС (кричит, заглушая шум ливня). Чего?..

ЛЮЧЕ. Сейчас так уж точно выглядишь, словно один на всей планете! С полными сумками дождя! Такой жалкий тип!

ФЕЛИКС. Наверное, раскаиваешься, что выбрала меня?!

ЛЮЧЕ. Я тебя не выбирала!

ФЕЛИКС (не расслышав). Что?!..

ЛЮЧЕ. Не выбирала я тебя! Мне тебя выбрали!

ФЕЛИКС. Но всё-таки раскаиваешься?!

ЛЮЧЕ. Что?! Не слышу!

ФЕЛИКС. Раскаиваешься?!

ЛЮЧЕ. Конечно, раскаиваюсь!

Они налетают друг на друга и падают в лужу. Из пакетов высыпаются покупки.

ЛЮЧЕ. Ой, ты меня толкнул!

ФЕЛИКС. Это ты путаешься под ногами! О!.. Мы забыли тест на беременность!

ЛЮЧЕ. Дурак. Я пошутила. Не будет никакого ребенка.

ФЕЛИКС (становится серьезным). А я поверил…

ЛЮЧЕ. Эй, туалетная бумага тонет! Спасай, капитан!

ФЕЛИКС. Люче, ты пошутила?..

ЛЮЧЕ (тоже становится серьезной). Феликс…

ФЕЛИКС. Что случилось?.. Почему говоришь “Феликс”? Если не беременна?.. Никогда не говоришь “Феликс”…

ЛЮЧЕ. Феликс, я уезжаю.

Пауза.

ФЕЛИКС. Куда?

ЛЮЧЕ. Уезжаю. Навсегда.

ФЕЛИКС. Навсегда.

ЛЮЧЕ. Я ухожу от тебя.

ФЕЛИКС. Ты уезжаешь, а я остаюсь.

ЛЮЧЕ. Я ухожу от тебя, Феликс.

Пауза.

ЛЮЧЕ. Как по-другому я могу сказать?.. Как это говорят?

ФЕЛИКС. Уезжаю далеко. Не жди. Не вернусь.

ЛЮЧЕ. Не жди, не вернусь.

Феликс встает, медленно собирает свертки. Подает Люче руку, помогает подняться.

ФЕЛИКС. Ну, идем?

Медленно бредет под немного стихшим ливнем. Люче идет, чуть отставая.

Большая комната в деревенском доме. Две кровати, круглый стол, телевизор. Запах лекарств. В дальнем углу лежит больной Отец. За столом ест Мать и 16-летний Феликс готовит уроки. Действие происходит 12 лет назад.

ОТЕЦ (слабо). Регина!.. Регина!..

Мать не обращает внимания, ест дальше.

ОТЕЦ. Ре-ги-ноч-ка!..

ФЕЛИКС. Мам, отец.

Мать словно не слышит.

ФЕЛИКС. Что, пап?

ОТЕЦ. Регина!..

ФЕЛИКС. Мам…

МАТЬ. В тетрадь смотри.

ОТЕЦ. Ре-ги-на!..

ФЕЛИКС. Мам, я подойду.

МАТЬ. Сиди!

ФЕЛИКС. Он пить хочет. Отнесу попить…

МАТЬ. Поставила у кровати. Возьмет.

Пауза.

ОТЕЦ. Региночка!.. Бассон!

Мать медленно кладет ложку. Встает. Подходит к кровати и вытаскивает из-под кровати бассон (все делает подчеркнуто медленно). Поднимает одеяло, смотрит и внезапно бьет отца по лицу.

МАТЬ. Опять?! Опять?! (Бьет еще раз.)

ФЕЛИКС. Мам…

МАТЬ (отцу). Где ты раньше был?! Почему не сказал, что ссать хочешь?!

ФЕЛИКС. Он же звал!

МАТЬ. Уроки делай! (Отцу.) Ты нарочно так сделал?! Тебя спрашиваю – нарочно?!

ОТЕЦ. Региночка, я не почувствовал…

МАТЬ. Черта с два ты не почувствовал! Всё ты чувствуешь! Сквозь стену чувствуешь! Всю постель уделал! Что я теперь постелю? Скотина ты! Будешь у меня лежать на голой клеенке, понял?!

ОТЕЦ. Прости, Региночка… Не почувствовал я…

МАТЬ. Засранец!

ФЕЛИКС (потеряв терпение). Не кричи на него.

МАТЬ. А ты молчи. Делаешь уроки – вот и делай.

ФЕЛИКС (тихо, с ненавистью). Ведьма ты.

МАТЬ. Что?.. Что ты сказал?..

ФЕЛИКС. Сказал – такой гадины, как ты, еще поискать надо.

Мать подходит и, размахнувшись, дает ему оплеуху. Феликс застывает. Внезапно дает ей сдачи. Хватает с кровати свернутую в комок записанную простыню и бьет ею мать. Та визжит.

ФЕЛИКС. Где сегодня ночью была?! Где шлялась, спрашиваю?!

МАТЬ. Тише, отец слышит!

ФЕЛИКС. А мне наплевать!

МАТЬ (плачет). Перестань, сумасшедший! Перестань!

Феликс бросает простыню.

ФЕЛИКС. Отец полночи звал! Прихожу – упал с кровати, полуголый, никому нет дела, а твоя кровать – пустая. Как это понимать?

МАТЬ (плачет). Не могу я спать, когда он бормочет. Бормочет и бормочет, черт! С ума меня сведет…

ФЕЛИКС. Он молится. А что ему еще делать?

МАТЬ. Бормочет так мерзко: “Эй, Боже, которому на нас наплевать! Тошнит от хлеба твоего насущного! В задницу засунь свое царство небесное! Мы не прощаем должникам нашим, никогда, понял ты!? Никогда!”

ФЕЛИКС. Скажи лучше, где ты шлялась?

МАТЬ. На сеновале ночевала.

ФЕЛИКС. Ни черта ты там не ночевала.

МАТЬ. Где ж тогда?.. Иди, проверь – примято.

ФЕЛИКС. Примято-то примято. Сено целиком разворошено.

МАТЬ. Что-что?

ФЕЛИКС. Шлюха.

МАТЬ. Как ты с матерью разговариваешь!

ФЕЛИКС. Не мать ты мне. (Бросает на стол мужские наручные часы.) Что это?

МАТЬ. Сопляк… Иди. Уроки делай.

ФЕЛИКС. Что это, спрашиваю?

МАТЬ. Часы…

ФЕЛИКС. Вижу, что часы. Чьи?

МАТЬ. Не знаю. Не твое дело. Где нашел?

ФЕЛИКС. Сама знаешь где.

МАТЬ. Отдай. Сопляк. И садись за уроки.

ФЕЛИКС. Чьи часы?

МАТЬ. Отдай, сказала.

ФЕЛИКС. Дяди Винцаса?.. Дяди Винцаса, да?..

МАТЬ. Какое твое дело?!

ФЕЛИКС. Так и думал. А что, если отнесу их тете Марии и расскажу, что нашел часы ее мужа в нашем гумне?

МАТЬ (тихо). Ничего ты не отнесешь.

Феликс идет к дверям, надевает тулуп (пугает).

ОТЕЦ (слабо). Фелюша!.. Фелюша!..

ФЕЛИКС. Что, папа?

ОТЕЦ. Отдай ты ей часы.

Феликс бросает часы на стол и садится к отцу на кровать. Мать выходит в кухню.

ОТЕЦ. Плачешь?.. Фелюша?..

ФЕЛИКС. Не-а.

ОТЕЦ. Я уже давно не стыжусь слез.

ФЕЛИКС. Хорошо тебе.

ОТЕЦ. Слезы, моча. Стыдно только сначала.

ФЕЛИКС. Пап…

Пауза.

ОТЕЦ. Ты из-за тех часов, да?

ФЕЛИКС. Ты все знал?..

ОТЕЦ. Давно.

ФЕЛИКС (стискивает ему руку). Папочка…

ОТЕЦ. Ты молодой, горячий, вспыльчивый. И хорошо. А мне уже – всё равно. Одна забота – в постель не наделать. Чтобы твоей матери меньше хлопот было. Устала она. Пообещай мне, сынок…

ФЕЛИКС. Что?

ОТЕЦ. Когда я умру, свози ее к морю. Пятый год без моря. Нехорошо. Твоя мать засыхает… Скрипит вся, когда наклоняется обмывать меня. Как смерть. Рано еще ей. Свози. Понял?

ФЕЛИКС. Папочка… Понял.

Мать ввозит столик на колесиках, на нем ужин.

МАТЬ (стараясь быть веселой). Ужин на колесиках! Включи папе “Панораму”. Телевизор поверни, вечно кто-то его трогает. (Отцу.) Теперь видно, отец?

ОТЕЦ. Вижу, вижу.

Собираются ужинать.

Феликс и Люче вернулись домой. Сидят в темноте и, как зачарованные, уставились в телевизор. Совершенно очевидно, что им всё равно, что на экране показывают. На полу лежат мокрые сумки с продуктами. Их волосы и одежда промокли насквозь. А они притворяются, что смотрят фильм. Люче – у стола, сидит на стуле. Феликс – в кресле.

ФЕЛИКС. Фильм дерьмовый.

ЛЮЧЕ. Не жизненный.

ФЕЛИКС. Американцы такие фильмы любят. Идеалисты страны попкорна.

ЛЮЧЕ. Мы идеализируем иначе.

ФЕЛИКС. А что стало с цветом? Изображение поголубело как-то.

ЛЮЧЕ. Как подо льдом. Замороженный американский идеал.

ФЕЛИКС. Дерьмовый фильм по дерьмовому телевизору.

ЛЮЧЕ. И когда он испортится?..

ФЕЛИКС (бьет кулаком по тумбочке у кровати. Люче вздрагивает). Иди, жарь рыбу!

ЛЮЧЕ. Не пойду.

ФЕЛИКС. Ведь сама говорила – умираю, как рыбы хочу?

ЛЮЧЕ. Больше не хочу.

ФЕЛИКС. Ну, иди, жарь что-нибудь другое! Ради Бога! Не сиди здесь.

ЛЮЧЕ (всхлипывает). Я расскажу сказку…

ФЕЛИКС. Я смотрю фильм.

ЛЮЧЕ. Он дерьмовый. Послушай сказку.

ФЕЛИКС. Ты иди, пожарь что-нибудь.

ЛЮЧЕ. Над городом повисло теплое дождевое облако. Ливень, ливень! Зонтики вас не спасают. Спешите домой и смотрите сквозь стекло. Чтобы не намочило, не унесло… Чтобы в уши не надуло… стихией… Чтобы утром – на работу, как люди. В сухой рубашке, с не проветренной головой. А зачем ее проветривать? Строго запрещено. Там много нужной информации, договоров и дат… А это кто? В центре города, в телефонной будке, толстая девочка, забыв обо всем на свете, ест вишни… Ей так вкусно, что она глотает их с косточками… Просто забывает выплюнуть… Над губой – красная капелька сока. За стеклом хлещет вода, телефонная будка – как пробирка. Теплая. Сухая. Напоенная ароматом вишни, запахом пота толстой девочки… Потому что душно, сладко… Потому что так случается в жизни только однажды…

ФЕЛИКС. Та девочка… Ты?

ЛЮЧЕ. Ну, не такая уж и толстая. Пухленькая. Как пирожок с вишней. Красивая-красивая… Такими они бывают только раз в жизни – закончатся вишни – и всё… Еще вишен… Она жадно проглотит последнюю, с косточкой, и проснется. Оглянется – ого, как льет! А она – совсем одна в стеклянной пробирке, куда ее загнала жажда вишен… А пробирка – в большом пустом городе… А по городу хлещет ливень, какого еще не было… Она вспомнит, что дома ее ждут мать, отец и брат. Сердитые и обеспокоенные, что она пропала во время такого ливня, а они собрались в гости…

ФЕЛИКС. Она испугается?

ЛЮЧЕ. Нет... Не знаю. Теперь уже ничего не знаю. Кто она? Откуда те вишни? Купила? Кто-то угостил?

ФЕЛИКС. Не горячись. Это только вишни.

ЛЮЧЕ. Может, они немытые? Конечно, мытых никто не продает. Полные пестицидов! Через какие руки они прошли! Грязные руки грузина на рынке!

ФЕЛИКС. Видишь? Ливень проходит. На улице появились первые прохожие.

ЛЮЧЕ. Феликс… Я влюбилась.

ФЕЛИКС. Потому ты уезжаешь?..

ЛЮЧЕ. Нет.

ФЕЛИКС. Кто он?

ЛЮЧЕ. Ты его не знаешь.

ФЕЛИКС. Ты переутомилась. Я выключу телевизор.

ЛЮЧЕ. И я его не знаю. Вишни. Мне бы хотелось только есть вишни и ни о чем не думать.

ФЕЛИКС. Я сбегаю в магазин.

ЛЮЧЕ. Нет. Ведь уже ночь. Льет.

ФЕЛИКС. Ты хотела вишен…

ЛЮЧЕ. Я это сказала?.. Бред. Я не люблю вишни. Хочу ни о чем не думать, это из-за него… Он работает на ледовой арене. Сдает в аренду коньки. Мы говорим только о льде, и наши руки соприкасаются только тогда, когда я плачу за часовое удовольствие помелькать у него перед глазами. Возвращаюсь домой и твержу себе: ничего от него не хочу. Я даже не люблю кататься на коньках… Ненавижу скользить, не получаю от этого никакого удовольствия, ото льда так тянет холодом… Возвращаюсь домой вся замерзшая, разделываю рыбу… и повторяю себе: ничего от него не хочу. Ничего не могу хотеть. Что могу от него хотеть? Ничего. Только чтобы смотрел, как я катаюсь. И улыбался краешком губ… Мне нравится думать, что он ждет. У меня нет сил сомневаться… Только верить. Часто рядом с ним сидит жена – молоденькая такая. Осунувшаяся. Привозит коляску с малышом. Сидит, смотрит, как мы выписываем на льду слова… Смотрит, но не читает… А зачем им читать? И так все есть. Его женщина… Такая молодая, а глаза – как вишни. Тяжелые-тяжелые… Ему нужна такая, как она. У меня нет права хотеть.

ФЕЛИКС. Я еще успел бы в магазин…

ЛЮЧЕ. Ты не слушаешь. Никогда меня не слушаешь, идиот. Тебе должно быть больно. Почему тебе не больно?

ФЕЛИКС. Я не идиот.

ЛЮЧЕ. Ты не любишь меня, если тебе не больно.

ФЕЛИКС. Не называй меня идиотом, ладно? Куплю вишен, если они помогут тебе не думать.

ЛЮЧЕ. Скажи, что больно, когда зову идиотом.

ФЕЛИКС. Не больно. Просто хочу, чтоб не думала.

ЛЮЧЕ. Но тогда не буду думать и о тебе. Хочешь этого? Устал от меня, да? Говоришь, сходишь за вишней. А на самом деле только хочешь побыть один. Сбежать из пробирки.

ФЕЛИКС. Здесь места хватает только для тебя.

ЛЮЧЕ. Почему у нас нет детей?

ФЕЛИКС. Ты говорила, что еще не время.

ЛЮЧЕ. Пять лет об этом твержу. Не кажется подозрительным?

ФЕЛИКС. Кажется.

ЛЮЧЕ. Так почему у нас нет детей?

ФЕЛИКС. Может, боимся.

ЛЮЧЕ. Чего? Чего ты, трус, боишься?

ФЕЛИКС. Я не трус.

ЛЮЧЕ. Ты трус и идиот. Пять лет не можешь сделать ребенка.

ФЕЛИКС. Попроси того, с коньками…

ЛЮЧЕ. Что, ревность взыграла?.. Лишь такими способами можно реанимировать господина?

ФЕЛИКС. Я не ревную.

ЛЮЧЕ. Ты не трус. Не идиот. Не ревнуешь. Не ковыряешь в носу. Не пердишь. Всегда надеваешь презерватив. Когда очень приспичит, закрываешься в ванной и вежливо спускаешь в кулак. Чтобы не переутомлять жену слишком частыми половыми актами. Ты не злишься и не кусаешься. Ты идеальный муж. Так почему у нас нет детей?

Феликс разражается истерическими рыданиями.

ФЕЛИКС. Заткнись, ты…

ЛЮЧЕ. Иначе что?

ФЕЛИКС. Иначе не отвечаю за себя…

ЛЮЧЕ. Ой, ударь меня, бей! Может, наконец, почувствую оргазм!

Он бьет ее. Люче застывает. Потом спокойно поднимается и закрывается в ванной. Внутри – тихо. Воду не включает.

ФЕЛИКС. Ты бредишь. Как ты можешь говорить, что любишь мужчину, которого не знаешь?

ЛЮЧЕ (открывает дверь ванной и разговаривает, стоя в дверях). Мой здравый смысл тоже задает этот вопрос.

ФЕЛИКС. И?..

ЛЮЧЕ. Хороший вопрос.

ФЕЛИКС. Логичный вопрос.

ЛЮЧЕ. Когда его задает разум. Но люблю сердцем.

ФЕЛИКС. Бредишь. Детка, ты бредишь.

ЛЮЧЕ. Феликс, я понимаю, что для тебя…

ФЕЛИКС. Как долго?..

ЛЮЧЕ. Как долго?..

ФЕЛИКС. Ну, “лед, коньки, не имею права”… Когда это началось?

ЛЮЧЕ. Год назад. Но не это главное.

ФЕЛИКС. Ого, как въехала! Ты же больна. Тебе нужна профессиональная помощь.

ЛЮЧЕ. Какая-какая?..

ФЕЛИКС. Психиатра! Коньки в зубы – и вперед! Завтра же!

Люче вновь закрывается в ванной.

ФЕЛИКС. Ты… У тебя же всё есть.

ЛЮЧЕ (из ванной). Это всё – ты? (Открывает дверь.) Ты серьезно считаешь, что ты есть всё?..

ФЕЛИКС. Я серьезно думаю, что двое людей, решив заботиться друг о друге, должны друг о друге заботиться. А всё остальное приходит само собой.

ЛЮЧЕ. Этого всего, Феликс, для меня слишком много, за глаза. Не проглотить – давлюсь.

ФЕЛИКС. Не понимаю.

ЛЮЧЕ. Тебе нельзя понять. Негде было б спрятаться.

ФЕЛИКС. Люче. Послушай меня, детка. Я чувствовал, что с нами может это случиться… Что ты такой человек, который выбирает неисполнение. Если можно чего-то не иметь и мучиться – ура! Иметь для тебя… слишком тяжело. А мучиться, придумать – всегда пожалуйста. Всегда переживем. Ты такая, Люче. Я ждал, когда начнется с тобой… Потому сегодня лишь слегка удивился. Но, а ты сама осознаешь, что бредишь?.. Боже мой, Люче?..

ЛЮЧЕ. Брежу. Хорошо. Может, и правда?.. Но ты меня отпусти! Отпусти меня со всеми моими бреднями. Они мне жизненно необходимы.

ФЕЛИКС. Куда ты уезжаешь?

ЛЮЧЕ. За границу. Нашла работу. Документы уже готовы.

ФЕЛИКС. Когда?

ЛЮЧЕ. В понедельник.

ФЕЛИКС. Так никто не делает.

ЛЮЧЕ. Ага.

ФЕЛИКС. Почему ты сказала только сейчас? А может, собиралась вообще не говорить?.. Сбежать? Да?..

ЛЮЧЕ. Феликс, я стараюсь…

ФЕЛИКС. Но ведь ты вернешься.

ЛЮЧЕ. Вернусь в Литву. Не к тебе.

Пауза.

ФЕЛИКС. Почему все меня бросают?

ЛЮЧЕ. Потому что ты невозможно легкий. Невозможно удобный. Рядом с тобой нечего делать. Я не умею так жить.

ФЕЛИКС. Бред.

ЛЮЧЕ. Я знала, что ты не поймешь.

ФЕЛИКС. Тебе скучно со мной?

ЛЮЧЕ (нежно, словно прося прощения). Необыкновенно…

ФЕЛИКС (плачет). Мне… тоже…

Люче катается на полупустой ледовой арене. Закрыв глаза, чуть улыбаясь. Вытянув руки, словно самолетик. За символической перегородкой с окошком сидит Парень, сдающий в аренду коньки, и его жена Таня – дистрофичного вида крашеная блондинка с больными глазами. В коляске чмокает полугодовалый ребенок.

ПАРЕНЬ (ласково). Таня, иди домой.

ТАНЯ. Посижу.

ПАРЕНЬ. Посидела уже. Иди.

ТАНЯ. Выгоняешь меня?

ПАРЕНЬ. Нет. Но сколько можно здесь сидеть? С утра ничего не ела.

ТАНЯ. Как это ничего? А котлету кто дал откусить?

ПАРЕНЬ. Извини, несколько кусочков – это обед?! Оттого и молоко пропало. О ребенке больше бы думала.

ТАНЯ (оскорбившись до глубины души). Это я не думаю о ребенке?.. Днем и ночью с ним! А молоко у меня пропало, если хочешь знать, из-за тебя. Как тогда не вернулся, я так испугалась, в больницы звонила… В полицию… Как дура. Потому и молоко пропало! Что, не так?

ПАРЕНЬ. Хорошо, хорошо. Но есть всё равно нужно.

ТАНЯ. Я и ем.

ПАРЕНЬ. Когда?

ТАНЯ. Когда ты не видишь.

ПАРЕНЬ. Дай-ка вспомнить, когда в последний раз тебя не видел…

ТАНЯ. Я некрасивая, когда ем.

ПАРЕНЬ. Ага.

ТАНЯ. Сам сказал. Рот в крошках, щеки, как у хомяка…

ПАРЕНЬ. Рассказывай-рассказывай. Крошку с подбородка стряхнул, доброе дело хотел сделать… А она уже и напридумывала. Если хочешь знать, эта крошка тебе даже очень… шла.

ТАНЯ. Шла?.. Крошка?.. Ты, что, больной?.. Что ж мне теперь – с крошкой ходить, чтоб тебе понравиться?

ПАРЕНЬ. Ай, Таня… Не начинай.

ТАНЯ. Нет, ты скажи. Чем уж так понравилась крошка? Я химию уложила. В солярий вот хожу… А для него, оказывается, крошка самая красивая.

ПАРЕНЬ (пытаясь подольститься). Маленькая, черненькая, шоколадная крошечка… Ну-ка, посмотрим, что с тобой случилось в солярии. (Пытается заглянуть в вырез.) Ого, сколько шоколада-а-а-а!

Таня садится к нему на колени. Целуются. Он сует руки под ее короткую юбку.

ТАНЯ. Люби… меня…

ПАРЕНЬ. Сейчас?

ТАНЯ. Сейчас, сейчас…

ПАРЕНЬ. Что, правда сейчас?..

В коляске начинает хныкать ребенок.

ПАРЕНЬ. Таня, ребенок…

ТАНЯ. Подождет. Ну, давай…

ПАРЕНЬ. Может, он голодный?

ТАНЯ. Нет. Я голодная. А он…. Просто маленький… (Расстегивает его штаны и запускает туда руку.) Ой, какой маленький. (Отшатывается. Смотрит недоверчиво, с явным упреком.) Ко-о-ти-ик?..

ПАРЕНЬ (начинает чувствовать себя виноватым). Ну… Мы не одни… Я на работе…

ТАНЯ. Тебе здесь не место. (Опускается на колени на пол и прижимается ртом к расстегнутому клину штанов.) Ты – летчик. Сдавать коньки в аренду… Деградация. Хорошо, что никто из знакомых… не видит…

ПАРЕНЬ. Таня, не надо. Если увидят… Опять… вылечу… с рабо-о-о…. О!

ТАНЯ (говорит неразборчиво, потому что рот занят). И прекрасно! И прямо в самолет! В голубое небо. Ты мой летчик… Летчик…

В окошке показывается голова девочки. Она ойкает и внезапно исчезает. Вскоре показываются две головки. Хихикают.

ПАРЕНЬ (отталкивает Таню и поспешно застегивает штаны). Таня!.. Таня, иди домой!

ТАНЯ (хмуро). У тебя даже не стоит.

ПАРЕНЬ (не на шутку разозлившись). Иди, я сказал! Топай!..

ТАНЯ. Котик. У тебя так – впервые.

ПАРЕНЬ. Иди…. К черту! (Спохватившись.) Ну, иди, поешь! Сгинь отсюда!

ТАНЯ (надувает губы, сейчас расплачется). Ты не хочешь меня! Ты меня не любишь!

ПАРЕНЬ. Хочу. Люблю. Только не здесь!

ТАНЯ. Если любишь, должен и здесь!.. А я, дура, в солярий пошла. Думала, загорю, как Памела, соблазню тебя… три раза за ночь… И ты у меня больше не будешь шляться. Где в тот раз был? Не сказал!

ПАРЕНЬ. О, Боже! С друзьями пиво пили!

ТАНЯ. С какими друзьями? Я позвоню и узнаю. У них жены есть?

ПАРЕНЬ. О Боже! Таня!..

ТАНЯ. Так вот почему у тебя не стоит. С друзьями он пиво пьет! Там, где друзья и пиво, всегда и девки найдутся. А я дома сижу. Что ни съем – всё обратно идет. У ребенка высокая температура. Мать каждые пять минут звонит и мозги промывает: “Так что, еще не вернулся твой? Ой, дождешься, захомутает его какая-нибудь… муза из бара”… Что мне думать?

ПАРЕНЬ (ласково). Таня, не плачь. Тушь потекла.

ТАНЯ. Ой, где?.. (Смотрится в зеркальце.) Я страшная? Страшная я?

ПАРЕНЬ. Не страшная.

ТАНЯ. Но и не красавица?

ПАРЕНЬ. Красавица.

ТАНЯ. Памела?

ПАРЕНЬ. Памела.

ТАНЯ. Смотри у меня. Узнаю, что с другой переспал, руки на себя наложу.

ПАРЕНЬ. Не узнаешь…

ТАНЯ. Как это? Сразу узнаю. Запах выдаст.

ПАРЕНЬ. Таня… пожалуйста. Иди теперь домой.

ТАНЯ. Что я там буду делать одна?

ПАРЕНЬ. С ребенком…

ТАНЯ. Ай. Он спит и спит. Не с кем поговорить. Скучно.

ПАРЕНЬ. Подружке позвони.

ТАНЯ. Скучно мне с ней.

ПАРЕНЬ. Телевизор посмотри…

ТАНЯ. Надоело.

ПАРЕНЬ. Изабель уже призналась Хулио?

ТАНЯ. Не успела. Роксана помешала. Но сегодня, чую, всю правду выложит.

ПАРЕНЬ. Нехорошая, нехорошая Роксана… Ну, беги, сейчас начнется.

ТАНЯ. Когда вернешься?

ПАРЕНЬ. Через пару часов.

ТАНЯ. Постарайся пораньше, ладно? Людей ведь нет. Хорошо?

ПАРЕНЬ. Хорошо.

ТАНЯ (выталкивает коляску). Я буду скучать без тебя, котик.

ПАРЕНЬ. Таня?..

ТАНЯ. Что?

ПАРЕНЬ. Поешь.

ТАНЯ. Ага.

Уходит.

Железнодорожный вокзал. Люче ждет поезд. К телефону-автомату подбегает взволнованная Таня. Дрожащими пальцами набирает номер. Не получается.

ТАНЯ (истерично). Он не работает?

ЛЮЧЕ (не расслышав). Простите?

ТАНЯ. Не работает?..

ЛЮЧЕ. А! Не знаю. Может быть.

ТАНЯ (рыдает). Он не работает, не работает!..

ЛЮЧЕ. Что случилось?

Пауза. Люче внимательнее вглядывается в девушку и вдруг ее узнает.

ЛЮЧЕ. Вам нужно срочно позвонить? Возьмите мой мобильный!

ТАНЯ. Нет. Мне не нужно звонить.

Таня поворачивается и идет.

ЛЮЧЕ. Подождите! (Бежит следом.) Куда вы?

ТАНЯ. Не знаю. Может, под поезд?.. Хотела поехать к маме и повеситься на ее яблоне. Под окном кухни. Чтоб ее стошнило, когда будет есть свою здоровую пищу… Но жалко денег на билет. Лучше сразу – под поезд!

ЛЮЧЕ. Почему вы так… о маме? Ссоритесь?

ТАНЯ. А с кем еще ссориться?

Люче берет Таню под руку, подводит к скамье и сажает. Достает пачку сигарет, предлагает Тане. Закуривает сама.

ТАНЯ. Спасибо, мне нельзя.

ЛЮЧЕ. Муж не позволяет?

ТАНЯ. Откуда вы знаете, что у меня есть муж?..

ЛЮЧЕ. У таких девушек всегда есть мужья. Обычно они запрещают им курить.

ТАНЯ. Не запрещает. Я беременна. (Сообщает, как о великой трагедии.)

ЛЮЧЕ. Опять?.. (Спохватывается, что проболталась.)

ТАНЯ. Что – опять?

ЛЮЧЕ. Ну… Выглядите… как… молодая мама…

ТАНЯ. Так ужасно?.. Всё, после шести – не ем. (Начинает плакать.) Первому всего восемь месяцев... Не ждала, что… можно… так скоро. Господи…

ЛЮЧЕ. Перестаньте. Ведь это счастье. Такая молодая, и уже будет двое малышей. Сначала всё кажется мрачным… А когда малыши подрастут, вы почувствуете себя… как их старшая сестра. Другие женщины будут вам завидовать!

ТАНЯ. Правда?

ЛЮЧЕ. Правда-правда. Знаете, что? До поезда еще есть время. Пойдемте, купим чего-нибудь закусить. Вы такая худенькая, как тростинка. Наверное, первенца грудью кормите?

ТАНЯ. Что вы! У меня нет молока. Мы его… смесью.

ЛЮЧЕ. Смесью? Ничего. Выживет. И о себе подумайте. Женщина должна быть кругленькой. Ведь она – как кладовка. Дети и мужья берут от нас всё, что только у нас есть лучшего.

ТАНЯ. Я и есть кладовка. Смотрите, какая задница. (Люче снисходительно осматривает поджарую попку Тани.) А от этого еще больше раздамся… (Впивается взглядом в тарелку с пловом, которую ей принесла Люче.) Нет!..

ЛЮЧЕ. Да! Кто вдолбил вам в голову, что вы толстая?

ТАНЯ. Мама…

ЛЮЧЕ. Ну. На вашем месте… я тоже на нее бы сердилась.

ТАНЯ. О! Я не взяла с собой денег… Вылетела в чем была…

ЛЮЧЕ. Я угощаю.

ТАНЯ. А я вас где-то видела…

ЛЮЧЕ. Возможно. Напоминаю кого-нибудь. Ешьте.

Таня ковыряется в тарелке. Люче, подперев подбородок рукой, наблюдает за ней. Едва скрывает любопытство.

ЛЮЧЕ. На свете нет теснее связи, чем та, что завязывается между матерью и ребенком. Между мужчиной и женщиной этого не бывает даже во время пика любви.

Таня бросает вилку и плачет.

ТАНЯ. Я не буду этого рожать. Ненавижу. Он меня давит.

ЛЮЧЕ. Сколько?

ТАНЯ. Два месяца. Еще можно сделать чистку.

ЛЮЧЕ. Цыц! Он еще не может давить. Вы выдумываете. От усталости.

ТАНЯ. Я толстая и противная. Ем, как свинья. Знаете, я воняю! (Как величайшую тайну.)

ЛЮЧЕ (подстраиваясь под ее тон). Правда? (Нюхает.) Не чувствую.

ТАНЯ. Муж подарил мне духи. Говорит: пахни, малышка. А что, говорю – воняю? Воняю, да?

ЛЮЧЕ. А он?

ТАНЯ. Как помоешься – нет.

ЛЮЧЕ. Он вас любит. Дарит духи.

ТАНЯ. Потому что воняю.

ЛЮЧЕ. Мой муж никогда не дарил духи.

ТАНЯ (бьет себя по животу). Всё из-за этого! Я устала, устала, устала… Не гожусь рожать детей… Вообще не надо было… Я должна была родиться… летчиком!

Люче нежно берет Танину руку, ту самую, которой она ударила по животу, и целует.

ТАНЯ (остолбенев). Что вы?..

ЛЮЧЕ. Вы счастливая. У вас всё есть. Я знаю, от этого устаешь. Иногда кажется, что ложку ко рту не поднести… Но это – от избытка. Мука владения… Тяжелое испытание. Разрешите, я вас покормлю.

Люче берет у Тани вилку и кормит, как ребенка. Та послушно жует.

ЛЮЧЕ. В вашем животе развивается новая вселенная. Оттого согревается нутро, кровь светлеет от нежности.. Какое счастье – часть его отдать другому! Это дар на всю жизнь. Никогда не разрешайте вырвать то, что вам вложил любящий мужчина.

ТАНЯ (с полным ртом). Он меня любит?..

ЛЮЧЕ. Да.

ТАНЯ. Откуда вы знаете?

ЛЮЧЕ. Знаю.

ТАНЯ. Ах, как вкусно! Хочу еще.

ЛЮЧЕ. Куплю. А вы пообещайте, что родите ребеночка.

ТАНЯ. Ну да… Конечно, рожу.

ЛЮЧЕ. Куплю плов и побегу. Время. А вы – поешьте и отправляйтесь домой. Так?

ТАНЯ. Нет. Поем и пойду на работу к мужу. Он работает на ледовой арене. Тоскливо там сидеть.

ЛЮЧЕ. Прекрасно. Поднимите ему настроение.

ТАНЯ (гордо). Знаете, он летчик. Ему там не место.

ЛЮЧЕ. Кто знает, где кому место…

ТАНЯ (гладит живот). Я еще не сказала…

ЛЮЧЕ. Не сказали?..

ТАНЯ. Не-а…

ЛЮЧЕ. Но скажете?..

ТАНЯ. Ага.

ЛЮЧЕ. Правда?..

ТАНЯ. Правда-правда. Только съем плов.

ЛЮЧЕ. Я буду сидеть в поезде и думать о вас. Как вы сказали. Как он обрадовался и поднял вас на руках.

ТАНЯ (на миг помрачнев). Да-да. Он поднимет меня на руки. И я ударюсь о люстру.

ЛЮЧЕ (рассмеявшись). Мягкого столкновения! (Хочет идти.)

ТАНЯ. Подождите! Как вас зовут?

ЛЮЧЕ (подумав). Роксана.

ТАНЯ (морщится). Роксана?.. А… Прощайте, Роксана.

ЛЮЧЕ. Прощайте, женщина летчика.

1 СЦЕНА

Спустя три месяца. Вечер. Феликс бесцельно бродит по торговому центру. В магазинной коляске – только бутылка с томатным соусом. В который уже раз он обгоняет Женщину. Она долго выбирает колготки и не обращает на него внимания.

ФЕЛИКС. Вы мастурбируете?

ЖЕНЩИНА. Что?..

ФЕЛИКС. Ведь мастурбируете.

ЖЕНЩИНА. Идиот!

ФЕЛИКС. А я в последнее время только это и делаю.

Женщина, остолбенев, смотрит Феликсу вслед. Из ее рук падает пакет с колготками. Вскоре Феликс появляется с другой стороны и поднимает его.

ФЕЛИКС. Зачем вам эти колготки?

ЖЕНЩИНА. Нужно.

ФЕЛИКС. Я выберу.

ЖЕНЩИНА. Отстаньте.

ФЕЛИКС. Ладно, выберите сама. Я заплачу.

ЖЕНЩИНА. Спасибо. За колготки платит мой муж.

ФЕЛИКС (оглядывается). Где он?

ЖЕНЩИНА. Дома. Смотрит телевизор. Надеюсь… Он содержит меня.

ФЕЛИКС. А…

Смотрит, как женщина выбирает колготки.

ФЕЛИКС. Красите волосы?

ЖЕНЩИНА. Да.

ФЕЛИКС. Можно вас понюхать?

ЖЕНЩИНА. Нет.

Он отходит. Женщина продолжает перебирать колготки и прислушивается, не покажется ли он с другой стороны. Феликс появляется.

ФЕЛИКС. Ради Бога! Берите же скорей эти колготки! Какая разница – коричневые или голубые? Копуша.

ЖЕНЩИНА (тихо). Понюхайте…

Феликс подходит к ней со спины. Откидывает с затылка волосы и долго, закрыв глаза, нюхает шею.

ЖЕНЩИНА. Ну, как?..

Пауза.

ЖЕНЩИНА. Кристиан Диор, “Дольче вита”… Двести литов – и так будет пахнуть любая женщина. Даже ваша. Если вы, конечно, не скупердяй.

Пауза. Женщина оборачивается к Феликсу. Он плачет.

ЖЕНЩИНА. Что с вами?..

Феликс отходит. Идет прямо к кассе. Через несколько секунд в очередь за ним встает Женщина

ЖЕНЩИНА. Что вы будете делать с томатным соусом?

ФЕЛИКС. Налью в чай.

ЖЕНЩИНА. Я хочу чаю с томатным соусом.

ФЕЛИКС. Так попробуйте. Только мужу не предлагайте. Думаю, ему он не придется по вкусу.

ЖЕНЩИНА. А вам?

ФЕЛИКС. Я его не пью.

ЖЕНЩИНА. О!.. Тогда зачем?..

ФЕЛИКС. Я наливаю и смотрю. Какая разница, куда его влить.

ЖЕНЩИНА. Поедемте к вам.

Феликс оборачивается.

ЖЕНЩИНА (сухо). Да, я к вам напрашиваюсь.

ФЕЛИКС. Вашему мужу это не понравится.

ЖЕНЩИНА. Безусловно. Так вы приглашаете в гости или нет?

Феликс отворачивается и платит за томатный соус. Женщина толкает его своей магазинной коляской.

ЖЕНЩИНА. Эй. Я хочу вас понюхать.

ФЕЛИКС (кассирше). Что бы вы сделали, если бы в торговом центре к вам пристала женщина?

КАССИРША (в замешательстве). Решила бы, что она лесбиянка.

ФЕЛИКС (женщине). Вы лесбиянка?

ЖЕНЩИНА. Нет.

ФЕЛИКС. Идемте.

Они выходят из торгового центра. Вечер. Темно. Феликс глубоко вздыхает.

ФЕЛИКС. Чувствуете, пахнет морем?

ЖЕНЩИНА. Нет.

ФЕЛИКС. Жаль.

ЖЕНЩИНА. Я купила рыбу. Вот откуда запах моря.

ФЕЛИКС. Не может быть?

ЖЕНЩИНА (не уловив иронии). Да-да. Это рыба.

ФЕЛИКС. Золотая рыбка?

ЖЕНЩИНА. Она самая.

ФЕЛИКС. Давайте спасем ей жизнь. Выпустим в ванну и покормим бубликами. Может, она исполнит наши желания.

ЖЕНЩИНА (нетерпеливо). Если они совпадают… Послушайте, у меня мало времени. Муж у телевизора, и всё такое… Где вы живете?

ФЕЛИКС. А? Тут рядом. За углом.

ЖЕНЩИНА. Вот и прекрасно. Побежали спасать золотую рыбку!

ФЕЛИКС. Бегите спасать своего мужа. Пока его не околдовал телепризрак. Я серьезно.

ЖЕНЩИНА. Он давно околдован… Вы передумали? Я вам не нравлюсь?

ФЕЛИКС. Нет.

Женщина, обидевшись, уходит.

ФЕЛИКС (вслед, извиняющимся тоном). Золотую рыбку они убили! Живьем не продают, таковы правила! А мужа спасти еще можно!

ЖЕНЩИНА (удаляясь). Вам самому надо спасаться. Срочно.

ФЕЛИКС. Спасибо!

ЖЕНЩИНА. За что?

ФЕЛИКС. За спасательный круг!

Женщина уходит.

Двенадцать лет назад. Феликс лежит в материнской кровати и пытается уснуть. На другой громко бормочет Отец. Внезапно он стихает.

ФЕЛИКС. Папочка?..

Тишина.

ФЕЛИКС. Пап, ты заснул?..

Тишина.

ФЕЛИКС. Отец!.. (Вскакивает, включает лампочку у отцовской кровати.)

Отец широко улыбается, глаза блестят.

ФЕЛИКС (рассердившись). Тьфу ты!..

ОТЕЦ. Следишь?.. Всё равно скоро умру.

ФЕЛИКС. Ай, пап. Не начинай. Спать хочу.

ОТЕЦ. Мама где?

ФЕЛИКС (зевает). Поменялись сегодня. Пусть выспится. Ты бормочешь.

Пауза.

ОТЕЦ. Я не слышал, чтоб она легла.

ФЕЛИКС. Всё тебе надо слышать.

ОТЕЦ. Может, еще не легла.

ФЕЛИКС. Может, в кухне читает.

ОТЕЦ. Света под дверью не видно.

ФЕЛИКС. Значит, легла. Не услышал.

ОТЕЦ. Не услышал. А сестра?..

ФЕЛИКС. Сестра, сестра! Сколько можно спрашивать? Уехала.

ОТЕЦ. Куда?

ФЕЛИКС. Ай, не прикидывайся. За еврея вышла замуж и уехала.

ОТЕЦ. И дура.

ФЕЛИКС. Дура, слыхали.

ОТЕЦ. Евреи трахаются в темноте. Бедняжка…

ФЕЛИКС. Какая разница?

ОТЕЦ. А вот есть разница. Но ты еще не дорос… Или уже дорос?..

ФЕЛИКС. Я спрашиваю, какая тебе разница, как она трахается?

ОТЕЦ. Мне? Большая. Я же отец. Мы вас обоих при свете сделали.

ФЕЛИКС. Вот повезло. Теперь буду ходить и всем хвастаться.

ОТЕЦ. Есть чем хвастаться. Сделанные при свете – к свету и тянутся.

В доме слышится скрип открываемых дверей. Шаги, шепот. Оба перестают разговаривать и прислушиваются. Дверь в комнату приоткрывается.

МАТЬ (тихо). Феликс! Фелюш, ты спишь?.. Отец?..

Те притворяются, что спят. Дверь закрывается. Оба долго молчат. Слушают. В доме чуть слышно начинает поскрипывать кровать.

ОТЕЦ. Они тоже свет не включают. Никогда.

Пауза.

ОТЕЦ. Эй, Феликс! Неужели уснул?..

ФЕЛИКС (не своим голосом). Заснешь тут… с вами… в борделе.

ОТЕЦ. Чего ты?

Пауза.

ОТЕЦ. Фелюш...

Пауза.

ОТЕЦ. Хнычешь?

ФЕЛИКС (глотая слезы). Иди срать.

ОТЕЦ. Ну, это дело мне в постель приносят.

ФЕЛИКС. На твоем месте я бы ей все волосы выдрал! Какой ты мужик!

ОТЕЦ. Молодой ты…

ФЕЛИКС. Грабли ей меж ног воткнул бы, чтоб через горло вылезли! Этой курве!

ОТЕЦ (строго). Не смей так о матери!

ФЕЛИКС. Не мать она мне.

ОТЕЦ. Спустил бы с тебя шкуру. Жаль, рука не слушается.

Пауза. Феликс вдруг вскакивает и собирается нырнуть в дверь.

ОТЕЦ (строго). Стой! Куда?

ФЕЛИКС. Поссать.

ОТЕЦ. В кровать! Так заснешь.

ФЕЛИКС. Отец, я не ты. Мне правда надо.

ОТЕЦ. Ни черта тебе не надо. Уже ходил. Слышал. Ложись. (Феликс ложится.) Придумал. Трахаются – и пусть. Чего тебе туда лезть?

ФЕЛИКС (шипит). Меж ног им там заклеить, сволочам…

Пауза.

ОТЕЦ. Помнишь, как в первый раз мы привезли тебя к морю?

ФЕЛИКС. Нет.

ОТЕЦ. Где тебе помнить. Говорил только одно слово. Знаешь, какое?

ФЕЛИКС. Знаю. “Шудас”. Первое слово – ругательство.

ОТЕЦ. Приводим тебя на берег моря, а ты: “Сюда, сюда”! Такая русская старушка, как сейчас помню, и говорит: “Представьте себе – такой маленький, а уже слово «чудо» произносит”. (От души смеется.)

ФЕЛИКС. Пап, ты же сам с собой говоришь.

ОТЕЦ (хихикает). Рано ругаться начал.

ФЕЛИКС. Рано и закончил. Ведь при свете сделали.

ОТЕЦ (становится серьезным). Ты, сын, молод еще…

ФЕЛИКС. Новость сказал!

ОТЕЦ (строго). Не перебивай отца! Говорю, молод еще… И правильно. Некуда спешить… Не осуждай ее. Знаешь, что нужно сделать?.. (Как тайну.)

ФЕЛИКС. Что?..

ОТЕЦ. Очень просто. Попробуй влезть в ее шкуру.

ФЕЛИКС. И что?..

ОТЕЦ. Ничего. Попробуй – и увидишь.

ФЕЛИКС. Ничего себе – просто. Трудно…

ОТЕЦ. Трудно. Перед тем, как влезть в чью-либо шкуру, ты должен перестать его осуждать.

ФЕЛИКС. А чего мне там лезть?

ОТЕЦ. Чтобы перестать тратить силы на злобу. Чтобы дышать, как свободный человек. Попробуй.

ФЕЛИКС. Ага…

ОТЕЦ. Уже пробуешь?..

ФЕЛИКС. Завтра.

ОТЕЦ. Сейчас.

ФЕЛИКС. Пап, давай спать…

ОТЕЦ. Если не попробуешь – не уснешь. Злоба не даст. Ее плен ужасен. Сейчас.

Пауза.

ОТЕЦ. Ну?..

ФЕЛИКС. Ну…

ОТЕЦ. Получается?

ФЕЛИКС. Пап, я стараюсь, стараюсь… Стараюсь…

Пауза.

ОТЕЦ. Только не перестарайся. Феликс… Эй?..

Феликс с улыбкой засыпает.

Вечер. Ледовая арена. До закрытия осталось пять минут. Парень и Таня (в коляске спит ребенок, а контуры второго уже видны под ее свободной одеждой) устало следят за тем, как на арене “катается” Феликс. Он падает, терпеливо поднимается и снова падает. Совершенно один на всей площадке.

ТАНЯ. Не понимаю, и чего такие типы сюда приходят…

ПАРЕНЬ. Пьяный, видать.

ТАНЯ. А зачем пьяному лед?

ПАРЕНЬ (дразнит). Выпил для храбрости, чтобы падать было не страшно.

ТАНЯ (Феликсу). Эй, мы через пять минут закрываемся!

Пауза.

ТАНЯ. Вы слышите или нет?

ФЕЛИКС. Слышу.

ТАНЯ. Закрываемся.

ФЕЛИКС. Закрываетесь.

Пауза.

ТАНЯ (смотрит на часы). Послушай, он даже не собирается закругляться. Придурок.

ПАРЕНЬ. Чего пристала. У человека еще есть две минуты.

ТАНЯ. Есть хочется.

ПАРЕНЬ. Что у нас сегодня?

ТАНЯ. Пло-о-о-ов!..

ПАРЕНЬ (старается скрыть разочарование). Плов…

ТАНЯ. А что?..

ПАРЕНЬ. Ничего-ничего.

ТАНЯ (явно нахмурившись, Феликсу). Всё! Ваше время истекло! Сдайте коньки!

Феликс послушно подъезжает к окошку. Входит к ним и садится в пустое кресло в углу. От него пахнет алкоголем.

ПАРЕНЬ. Эй. Не в те двери.

ФЕЛИКС. Как дела?

ПАРЕНЬ. Спасибо, неплохо. А когда вернешь коньки и отправишься домой, будем считать, что день вполне удался.

ФЕЛИКС (Тане). Ты счастлива?

ПАРЕНЬ (угрожающе). Не понял?..

ФЕЛИКС. Пусть она ответит. Делаешь ли ты ее счастливой? Каких-то пару раз в неделю, да? В темноте или при свете?

Парень угрожающе приподнимается. Таня усаживает его обратно.

ТАНЯ. Не начинай. Видишь – псих.

ПАРЕНЬ. Это он начинает. Я закончу. (Нервно закуривает.) Чего надо?

ФЕЛИКС. Чтобы она ответила на вопрос.

ТАНЯ. Верни коньки и убирайся, иначе вызываю полицию!

ФЕЛИКС (вытягивает ноги). Сними.

Парень тушит сигарету и встает. Феликс небрежно бросает на стол пятьсот литов.

ФЕЛИКС. Плачу. За полный сервис.

ТАНЯ (вопросительно смотрит на мужа. Видно, что деньги очень нужны). Котик?..

Парень медленно берет деньги, пересчитывает и снова садится. Скрипя зубами, наблюдает, как Таня снимает коньки Феликсу.

ФЕЛИКС. А теперь – ботинки. (Парню.) Это входит в цену.

Таня смотрит на мужа, спрашивая разрешения. Одевает Феликсу ботинки и завязывает шнурки.

ТАНЯ. А теперь вон отсюда!

ФЕЛИКС (парню). Тебя она так обслуживает?

Пауза.

ФЕЛИКС. Мало платишь.

Парень вскакивает и бьет его в лицо. Силой раскрывает ему рот, запихивает туда деньги. Феликс не сопротивляется.

ФЕЛИКС (неразборчиво, потому что во рту – деньги). Поступок настоящего мужчины.

ПАРЕНЬ. Убирайся вон, гнида! (Поднимает за лацканы и выталкивает через дверь.)

Парень возвращается на свое место и курит в ярости.

ТАНЯ. Сердишься?..

Пауза.

ТАНЯ. Котик…

Пауза.

ПАРЕНЬ (зло). Нет.

ТАНЯ. На меня сердишься?..

ПАРЕНЬ. На себя. Что смотрел, как ты… Надо было мне его сразу, сволочь...

Пауза.

ТАНЯ. Денег жалко… Может, оставить надо было?..

ПАРЕНЬ. Дура!

ТАНЯ. Нет, я только так… Хорошо, что не взяли.

ПАРЕНЬ (закипая). Нет, ну вы все такие?.. Только деньгами запахло – и держись! Увидишь, чего не видел!..

ТАНЯ. Кто это все такие?.. О ком ты?..

ПАРЕНЬ (махнул рукой). А!..

ТАНЯ (впадает в истерику). Нет, кто это все такие?

ПАРЕНЬ. Таня, тебе нельзя волноваться. И так уж…

ТАНЯ. Ой, как ребенок толкается! Не могу!

Парень опускается на колени перед Таней и прижимается ухом к животу.

ПАРЕНЬ. Прости меня…

ТАНЯ (подозрительно). За что?..

ПАРЕНЬ. Что разрешил… ему… издеваться.

ТАНЯ. А, ерунда. Я не обижаюсь.

ПАРЕНЬ. Больше никому и никогда!

ТАНЯ. Летчик мой! Здорово ты ему в зубы… Будет до старости вспоминать!

Дверь тихо открывается. В дверях – Феликс. Парень вскакивает.

ПАРЕНЬ. Чего?!

ФЕЛИКС. Простите меня.

Пауза.

ФЕЛИКС. Прощаете?

ПАРЕНЬ. Ну… иди-иди. Получил в морду – и иди. У нас всё в порядке.

ФЕЛИКС. Хорошо, что в порядке. А прощаете? Я должен знать. (Тане.) Простите за те ботинки… Хотите, я у вас туфлю поцелую?

ПАРЕНЬ. Не хотим. Оставь ее в покое. Иди домой.

ФЕЛИКС. Она унизилась, и я унижусь.

ПАРЕНЬ. Давай-давай отсюда! Хорош уже. Дома ждут.

ФЕЛИКС. Я был несвободен.

ПАРЕНЬ. Был, был.

ФЕЛИКС. Раб злобы.

ТАНЯ (мужу). Дай ему сказать. Видишь – мучается человек.

ФЕЛИКС (парню). Я злился на вас.

ТАНЯ (мужу). Вы знакомы?..

ПАРЕНЬ. Нет.

ФЕЛИКС. Потому и злился. Но теперь, слава Богу, познакомились.

ТАНЯ (мужу). Что он несет?..

ФЕЛИКС (парню). Мне стало легче.

ПАРЕНЬ. Вот и ступай себе…

ФЕЛИКС (искренне). Прощайте, дети. Растите большие.

Уходит.

Вечер. Феликс и Женщина из торгового центра лежат в кровати Феликса. Голые. Только что закончив заниматься сексом. Курят. На его лице еще видны синяки.

ФЕЛИКС. Почему ложитесь в постель с мужчиной, которого не любите?

ЖЕНЩИНА. К чему такие прямые вопросы после такого хорошего секса?

ФЕЛИКС. Вам было хорошо?

ЖЕНЩИНА. Вполне.

Пауза.

ФЕЛИКС. Странно.

Пауза.

ЖЕНЩИНА. Что же тут странного?

ФЕЛИКС. Ненормально.

ЖЕНЩИНА (разгорячившись). Что же здесь ненормального? Случайный секс – и только. А если еще меньше об этом говорить…

ФЕЛИКС. Вас удовлетворяет случайный секс?

ЖЕНЩИНА (со злостью). Да!

ФЕЛИКС. А меня – нет.

ЖЕНЩИНА. Так удовлетворите себя сами! Как говорили! К черту! (Ищет трусики.)

ФЕЛИКС. Что ищете?

ЖЕНЩИНА. Трусы!.. Черт возьми!..

ФЕЛИКС. Они подо мной. Под спиной.

ЖЕНЩИНА. Где? Подвиньтесь.

ФЕЛИКС (не приподнимаясь). Вы красавица и вкусно пахнете.

ЖЕНЩИНА (со злостью). Спасибо.

ФЕЛИКС. Вы любите рыбу.

ЖЕНЩИНА. Иногда.

ФЕЛИКС. Это замечательно. Что-нибудь любить. И быть в силах это получить.

ЖЕНЩИНА. Кто это вас разукрасил?

ФЕЛИКС. Где сейчас ваш муж?

ЖЕНЩИНА. Не знаю. Может, телевизор смотрит.

ФЕЛИКС. Вам всё равно?

ЖЕНЩИНА. Честно говоря…

ФЕЛИКС. У вас есть дети?

ЖЕНЩИНА. Двое сыновей.

ФЕЛИКС. Где они сейчас?

ЖЕНЩИНА. Перестаньте.

ФЕЛИКС. Когда вы в последний раз спали с мужем?

ЖЕНЩИНА. Перестаньте! Я не должна исповедоваться.

ФЕЛИКС. Случайный секс – миф. Он не существует. Всё в этом мире – всего-навсего безнадежные, но упорные попытки сблизиться.

ЖЕНЩИНА. Я не хочу сближения с вами.

ФЕЛИКС. Почему?

ЖЕНЩИНА. Вы слишком много анализируете. Рядом с вами небезопасно.

ФЕЛИКС. Небезопасно, потому что, зажмурившись, удобнее, чем с открытыми глазами?

ЖЕНЩИНА. Ай, настроение испортили. Принесите воды.

Феликс приносит ей воды. Наблюдает, как она пьет.

ФЕЛИКС. Ваш муж вам изменяет?

ЖЕНЩИНА. Конечно.

ФЕЛИКС. Потому что перестали заботиться о нем.

ЖЕНЩИНА. Мне двух подростков в доме – за глаза. А обо мне кто будет заботиться?

ФЕЛИКС. Женщина выбирает, о ком ей заботиться. Она согревает мужчину. Как ТЭЦ. Если по какой-то причине женщина перестает согревать, мужчина начинает умирать. С голоду.

ЖЕНЩИНА. Что за вздор?

ФЕЛИКС. Почему вы оставляете своего мужа голодать? Ведь вы его выбрали?

ЖЕНЩИНА (отдает ему пустой стакан). Еще!

Феликс приносит еще воды. Женщина пьет. Оба сидят голые на краю кровати, и каждый думает о себе.

ЖЕНЩИНА (ласково). Хотите есть?

ФЕЛИКС. Всегда.

ЖЕНЩИНА. Пойду, что-нибудь придумаю.

ФЕЛИКС. Оставьте в покое мою кухню!

ЖЕНЩИНА. Табу?..

ФЕЛИКС. Вернитесь к своему мужу. Приготовьте ужин ему.

ЖЕНЩИНА. Он так поздно не ужинает.

Феликс подскакивает и с размаху швыряет вниз пепельницу.

ФЕЛИКС. Он будет есть всё, что вы ему приготовите! Сутки напролёт!

ЖЕНЩИНА (спокойно). Сутки напролёт я не готовлю.

ФЕЛИКС. Плохо! (Бросает в стену стакан.)

ЖЕНЩИНА. Успокойтесь. Я ухожу.

Она одевается.

ФЕЛИКС. Все меня бросают.

ЖЕНЩИНА (одеваясь, тихо). Сам виноват.

ФЕЛИКС. Я виноват! Я раб! (Бросает в стену тарелку.)

ЖЕНЩИНА (задерживаясь у двери). Я приготовлю ужин своему мужу.

ФЕЛИКС. Спасибо.

ЖЕНЩИНА. Пожалуйста.

Она уходит.

Феликс и мать стоят на берегу моря. Она моет ноги. Он берет ее на руки и несет по песку к скамейке. Мать смеется. Держит в руках босоножки, через плечо полотенце.

МАТЬ. Сумасшедший, отпусти! Я ведь не девочка!

ФЕЛИКС. Это точно! Весишь, как хороший мешок картошки!

МАТЬ. Потери тяжелы, молодой человек! Когда будешь в моем возрасте…

ФЕЛИКС. …потеряю жену, машину, хорошую работу, пару друзей и, если повезет, несколько зубов. Но от этого, насколько понимаю, буду весить меньше.

МАТЬ. Самое главное – сохранить голову. Тогда будет и всё остальное.

ФЕЛИКС. И душу.

МАТЬ. Неуправляемая душа – опасна. Отпусти, я сама.

ФЕЛИКС. Только до скамейки. Ой, мама! (Она ударяет его босоножками по спине.)

МАТЬ. Я забияка!

ФЕЛИКС. Красная макака. (Сажает мать на скамейку.)

МАТЬ. Кого кроме меня еще носишь?

ФЕЛИКС. Выпачкалась. (Вытирает ногу матери и надевает босоножку.)

МАТЬ. Феликс…

ФЕЛИКС. Мам, моя личная жизнь не совсем уж безнадежно не удалась…

МАТЬ. Носишь или нет?..

ФЕЛИКС. Ношу иногда…

МАТЬ. И слава Богу.

ФЕЛИКС. Которому на нас наплевать?

МАТЬ. Всё еще злишься?

ФЕЛИКС. Уже нет. Другую ногу. (Вытирает другую ногу и надевает босоножку.)

МАТЬ. Веришь, что всегда любила твоего отца?..

ФЕЛИКС. У меня нет иного выхода.

МАТЬ. Мы были первыми друг у друга.

ФЕЛИКС. Теперь так не бывает.

МАТЬ. А в мое время случалось… В том году я и море впервые увидела. Его окутывал белый свет… Свет исполнения. В нем все и началось. Долго смотрели друг на друга, пока не осмелились прикоснуться. Пока обуздали страсть и осмелились показать ее друг другу… А потом безумно долго учились заниматься любовью… Ничего, что рассказываю?.. О, всё забываю, что ты уже взрослый. Моё тело было упругим и застенчивым, оно долго не хотело впустить твоего отца. Но страсть его одолела. И тогда я взорвалась над морем, и всё залил белый свет… Когда наши тела освоились с радостью близости, которая мешала спать, есть, учиться, общаться с другими, мы научились плавать друг в друге. Отражая образ лежащего под нами мира. Так мы зачали тебя. Чуть смутившись от охватившей нас серьезности. Чуть отяжелев от пробежавшей по коже дрожи… Веришь?

ФЕЛИКС. Верю, мама. Верю.

МАТЬ. Ты иногда приходил, когда мы занимались любовью. Стоял рядом и ковырял в носу.

ФЕЛИКС. Я еще не родился тогда…

МАТЬ. Нет, но уже собирался. И у тебя был маленький светящийся пальчик…

ФЕЛИКС. Не помню.

МАТЬ. Где уж.

ФЕЛИКС. Мам, а Винцас?..

МАТЬ. А что – Винцас?

ФЕЛИКС. Ты его не любила?

МАТЬ. Никогда.

ФЕЛИКС. Тогда зачем?..

МАТЬ. Ведь ты мужчина. Должен бы понять. Похоть…

ФЕЛИКС. Понимаю… Похоть.

МАТЬ. Пять лет ухаживала за твоим отцом. День и ночь жили в вони гниющего тела. Я должна была быть… сильной. А чувствовала себя такой одинокой! Когда вечерами начинала выть собака, сама не всегда сдерживалась. Такой же вой гнездился во мне. Неиспользованное тело женщины становится печальным и непредсказуемым… За это я злилась на твоего отца.

ФЕЛИКС. Я помню, мама.

МАТЬ. Что ты помнишь?..

ФЕЛИКС. Говорила: пойду, принесу масло. И уходила в кладовку. И тогда за столом кусок в горло никому не лез. Ждали, пока с тобой начнется… Ты завывала и била банки. Возвращалась с искусанными руками. Никто не шел в кладовку тебя успокаивать…

МАТЬ. Потому что знали, что человек сам должен справиться со своим воем.

ФЕЛИКС. Мам, я тоже боялся тебя… такой…

МАТЬ. И хорошо, что боялся. Я была страшная. Никогда его не выбирала. Он сам выбрал меня.

ФЕЛИКС. Кто, мама?

МАТЬ. Вой. Что осталось от белого света. Он стирался годами… Как незаметно мы сползли…

ФЕЛИКС. Но теперь ты свободна.

МАТЬ. Нет. И никогда уже не буду.

ФЕЛИКС. Ведь живешь, как хочешь.

МАТЬ. Не могу. Вина. Понимаешь?

Пауза.

МАТЬ. Понимаешь, почему?

ФЕЛИКС. Кажется, да…

МАТЬ. Ждала, когда он умрет.

ФЕЛИКС. Мы все зверски устали, мама. Это никакое не преступление.

МАТЬ. Когда ночью переставал бормотать, замирала: уже?..

ФЕЛИКС. Мам, можешь мне не рассказывать.

МАТЬ. Ты слишком молод, чтобы понять.

ФЕЛИКС. Я понимаю.

МАТЬ. Нет. Только пытаешься понять. Смотри, как меняется море, – то зеленое, то синее, то серебристое… Как мое чувство вины. Оно живое. Дышит. Уходит и мучительно приближается. Бремя на всю жизнь. А началось со света. Такого легкого, что было страшно не выдержать… Испытывал когда-нибудь чувство, что рассыплешься от счастья? На маленькие смеющиеся пылинки?

ФЕЛИКС. Кажется, да…

МАТЬ. Конечно! Ведь это – гены.

Через полгода. Второй час ночи. Феликс сидит в темноте и тупо смотрит на мигающий экран телевизора. Программа кончилась. Одни только мигающие линии и треск, словно ускоренный образ прибоя. На лестнице послышались шаги. В замке скрипнул ключ. Дверь медленно открывается. На пороге – Люче. Светлый костюмчик и волосы светятся в сумраке. У нее – только ключ.

ФЕЛИКС (не поворачиваясь посмотреть, кто пришел). Закрой дверь. Сквозняк.

Люче закрывает дверь.

ЛЮЧЕ. Что смотришь?

ФЕЛИКС. Море.

Пауза.

ЛЮЧЕ. Чай будешь?

ФЕЛИКС. Нет.

Люче идет в ванную. Слышно, как шумит вода. Через какое-то время выходит с мокрой головой, одета в халат. Останавливается у телевизора, заслонив изображение.

ЛЮЧЕ. Хватит моря. Посмотри на Люче.

Феликс с трудом заставляет себя поднять на нее глаза. Их взгляды встречаются. Он вздрагивает, словно его ударили, и отводит глаза.

ЛЮЧЕ. Поседел.

ФЕЛИКС. От моря.

ЛЮЧЕ. Часто смотришь?

ФЕЛИКС. Бывает.

ЛЮЧЕ. Что еще делаешь?

ФЕЛИКС. Кусаю прохожих.

ЛЮЧЕ. Ты был прав. Люди должны заботиться друг о друге. Иначе всё проходит мимо.

Пауза.

ЛЮЧЕ. Я тебя не выбирала. Веришь? Мне тебя выбрали.

ФЕЛИКС. Люче…

ЛЮЧЕ. Легко, когда ты должен только подчиняться. Я нужна тебе?..

ФЕЛИКС. Люче…

ЛЮЧЕ. Как ты жил?..

ФЕЛИКС. Я выл. Всё время выл. Нашел твои отпечатки пальцев на посуде. Они не смывались. Пришлось разбить. Я не включал свет. Не зашторивал окна. Жрал только томатный соус. Сидел в телефонных будках в ожидании ливня, пока меня не выгоняли. Ходил на рынок и смотрел, как женщины покупают вишни. В ванне нашел твой светлый волос и съел. Не высрал… А ночью, Люче, ты приходила и вкладывала меня в живот к себе. Ночью плавал в тебе, как эмбрион. Без конечностей, без половых признаков, без кожи… Невесомый и доверчивый. Питающийся только тобой. Засыпал, качаясь на стуле… Одиночество – бесплодно, Люче. Оно необходимо лишь для очищения. Всем остальным мы должны делиться.

ЛЮЧЕ. Прости, что забыла свой волос.

ФЕЛИКС. Прости, что хотел им покончить с жизнью.

ЛЮЧЕ. Так соскучилась по скуке с тобой. Нет ничего прекраснее в мире этой подаренной скуки.

Пауза.

ЛЮЧЕ. Расчеши меня.

Феликс ее расчесывает.

ЛЮЧЕ. Теперь чувствую, что простил. Твои пальцы и мои волосы – одно.

ФЕЛИКС. Легко, когда прощаешь.

ЛЮЧЕ. Надо лишь подчиниться…

ФЕЛИКС. Этому учимся всю жизнь…

ЛЮЧЕ. Легкость. Это возмездие.

ФЕЛИКС. Легкость и скука. Замечательно!

ЛЮЧЕ. Феликс… Обещай, что будем жить скучно.

ФЕЛИКС. Обещаю. Буду самым скучным типом из всех, кого ты знаешь.

ЛЮЧЕ. Неповторимо? Фатально?

ФЕЛИКС. А коньки?..

ЛЮЧЕ. Коньки? Терпеть не могу кататься на коньках.

ФЕЛИКС. Я тоже.

ЛЮЧЕ. Как хорошо, что можно не скользить!

ФЕЛИКС. Тогда так… фатально… скучно!..

Они смеются. Воображают, что скользят.

Двенадцать лет назад. Отец умирает. Мать сидит на краю его кровати и громко размешивает чай. Дольше, чем необходимо.

ОТЕЦ (слабо). Ре-ги-ноч-ка… Поставь эту чашку…

Она ставит. Пауза.

ОТЕЦ. Ре-ги-ноч-ка…

МАТЬ. Пить будешь?

ОТЕЦ. Нет… Приляг рядом…

Мать ложится на край постели. Отец с трудом поворачивает голову и дышит ей в висок.

ОТЕЦ. Белый свет над морем…

МАТЬ. Да.

ОТЕЦ. Остывший песок… Камешек в твоей туфельке…

МАТЬ. Камешек в форме сердечка. А ты сказал: это не сердце, это легкие.

ОТЕЦ. Сказал – босиком… Босая ты больше моя…

МАТЬ. Босая я голая.

ОТЕЦ. Вытряхни камешек…

МАТЬ. Нет.

ОТЕЦ. Вытряхни, глупая…. Прихрамываешь…

МАТЬ. Отвернись. Вытряхну. Стряхнула туфельку и жду, пока ты обернешься. Взглянешь на мою белую ступню и над ней загоревшую на солнце голень. Не было там никакого камешка. Страсть заставляла меня прихрамывать. Необузданная страсть…

ОТЕЦ. Тот свет… Как твои поседевшие волосы… Из-за меня поседела, Региночка…

МАТЬ. Прости, что кричала на тебя.

ОТЕЦ. Прости, что не успевал в бассон…

МАТЬ. Прости, что кричала! Прости, что кричала!

ОТЕЦ. Я и не обижался… Я сам на себя кричал… Мысленно… Как я на себя кричал!..

МАТЬ. Ты бормотал. Только бормотал. Не нам.

ОТЕЦ. Замучили мы друг друга… Хватит… Спи спокойно, Региночка…

МАТЬ. Не хочу. Я не хочу спать. Будешь пить?

Пауза.

МАТЬ. Повилас!.. Будешь пить?.. (Похлопывает отца по щеке.)

ОТЕЦ (чуть слышно). Мы победили…

МАТЬ. Что ты говоришь?..

ОТЕЦ. Мы сохранили его…

МАТЬ. Что?..

ОТЕЦ. Море…

Мать садится.

ОТЕЦ. Куда ты?..

МАТЬ. Я сейчас. Тяжело дышать. Посижу.

ОТЕЦ. Приляг рядом со мной…

МАТЬ. Не могу… Ты умираешь…

ОТЕЦ. Приляг…

МАТЬ. Дышишь мне в ухо.

ОТЕЦ. Приляг…

МАТЬ. Тогда умрем вместе. Я пока не хочу.

ОТЕЦ. И я не хочу…

МАТЬ. Неужели боишься?.. Ты?..

ОТЕЦ. Не хочу, чтобы ты умерла… Ты просто полежишь… Я умру…

МАТЬ. Не лягу. Не хочу, чтобы ты вдруг перестал дышать мне в ухо!..

Пауза.

ОТЕЦ (хочет дотронуться до руки матери, но не достает). Ре-ги-ноч-ка… Дай руку…

МАТЬ (не дает). Нет. Я не успеваю… Подожди еще… не успеваю… я не успеваю...

ОТЕЦ. Не дос-та-ю…

МАТЬ (кричит). Подожди!.. Я не успею!..

ОТЕЦ. Я уже… Я уже…

Умирает.