"Поппи Брайт. Потерянные души (ужастик)" - читать интересную книгу автора

стопку, то можно построить алтарь.
- Джейсон, нам надо поговорить. - Мать прошла через комнату и присела
на корточки у кровати. На ней был пестрый двухцветный свитер из мягкой
шерсти, розовый с голубым. Как завороженный Никто наблюдал, как мать - а
она была в светлых кремовых брюках - опустила одно колено на ковер, прямо
на пятно пепла. Он приподнял голову и проверил одеяло; все нормально, он
укрыт вполне прилично. Ему показалось, что его тазовые кости слегка
выпирают под одеялом.
- Сегодня мой круг медитировал с розовыми кристаллами, - сказала
мать. - Я думала о тебе. Я хочу, чтобы ты полностью состоялся как
личность, и не хочу тебе в этом мешать или как-то тебя подавлять. И еще я
хочу, чтобы ты раскрыл весь свой потенциал. - Она умолкла, взглянула на
отца, маячившего в дверях, а потом выдала главное откровение:
- Можешь проколоть ухо, если ты все еще этого хочешь. Мы сходим с
тобой в салон, либо отец, либо я.
Никто повернул голову, чтобы мать не, заметила две маленькие дырочки
у него в левом ухе, которые он проколол себе сам как-то в школе чертежной
кнопкой и продезинфицировал водкой. В ювелирном салоне на бульваре
прокалывали уши всем желающим, но "детям до восемнадцати" - только с
разрешения родителей, и уж тем более - мальчикам во всем черном, которые
выглядят младше своих пятнадцати и подделывают подписи на записках якобы
от родителей. И неудивительно, что отец так распсиховался. Это было уже
предельное унижение: сын хочет носить сережки!
- Подожди-ка. А это еще что за хрень? - Отец в два шага пересек
комнату и выудил из-под стола бутылку "Johnnie Walker". Последние нити
оборванной паутины мягко прошелестели по лицу Никто и растворились в
воздухе. По комнате разлился призрачный запах ладана. - Молодой человек, я
бы хотел, чтобы вы объяснились...
- Подожди, Роджер. - Мать излучала доброжелательность и духовную
цельность. - Джейсон совсем неплохой ребенок. Если он пьет, это наш
недосмотр. Мы должны посвящать больше времени...
- Ага, уже разбежался. - Никто подумал, что в последнее время отец
ему более симпатичен, чем мать. Не то чтобы он так уж сильно любил их
обоих, но отец все-таки раздражал его меньше. - И Джейсон уже не ребенок.
Ему пятнадцать, и он связался с какими-то панками, которые научили его
выпивать и бог знает чему еще. Он красит волосы черной краской, которая
пачкает наволочки, а заодно и мои рубашки при стирке. И еще он курит.
"Lucky Strikes". - Отец аж скривился от отвращения. Никто взглянул на
пачку "Vantages", которая торчала из папиного нагрудного кармана. - Он не
носит одежду, которую мы ему покупаем, а если и носит, то предварительно
изорвав ее в клочья. А теперь он еще и ворует у нас спиртное. Надо что-то
МЕНЯТЬ, иначе...
- Роджер. Мы это обсудим наедине. Ты не волнуйся, Джейсон, никаких
неприятностей у тебя не будет. - Мать вышла из комнаты, утащив за coбой
отца. Выходя, отец демонстративно хлопнул дверью. С полки у двери упало
несколько книг:
Плат, Брэдбери и Уильям Бэрроуз рассыпались по полу в вакханалии
бумаги и пыли.
Из коридора донесся отцовский голос:
- Что ты имела в виду: никаких неприятностей у него не будет?! Очень