"Поппи Брайт. Рисунки на крови" - читать интересную книгу автора

сказал Колибри. - А если что и было, это их частное дело. Только члены семьи
Мак-Ги знают наверняка, что именно произошло в этом доме".
"Роберт Мак-Ги был великим художником, - добавил он. - Надеюсь,
кто-нибудь позаботится о его маленьком сыне".
Никто не возьмется гадать, почему Мак-Ги решил оставить в живых
старшего сына. Ребенок был взят под опеку штата и, если не объявятся .его
родственники, будет помещен в приют или в приемную семью.
Денни Марстен, собственный корреспондент


ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
1

Шагая на работу каждый день пополудни, Кинси Колибри склонен был
размышлять о самых разных вещах. Эти предметы могли быть как философскими
(квантовая физика, назначение искусства во Вселенной), так и прозаическими
(что за человеком надо быть, чтобы потратить время и силы на вьцарапывание
"Робин - трахалка" на свежезацементированной дорожке? Неужели этот кто-то и
впрямь полагал, что надпись настолько важна, чтобы сохранить ее в бетоне на
века?) - но никогда скучными. Кинси вообще редко скучал.
Прогулка от его дома до центра Потерянной Мили была легкой. Кинси топал
так почти каждый день своей жизни и ездил на машине только тогда, когда
приходилось нести что-нибудь слишком тяжелое - например, кастрюлю с
"пятнадцатью фасолинами" домашнего приготовления или забарахлившую колонку.
Дорога вела его вдоль лоскутного одеяла полей, меняющегося с каждым временем
года: богатый распаханный чернозем зимой; присыпанный нежнейшей зеленью
летом; пестреющий табаком, стелющимися тыквами или иными насаждениями с
мясистыми листьями с середины Каролинского летнего пекла и до самой уборки
урожая. Дорога вела его мимо сказочного ландшафта, где буйный сорняк кудзу
захватил целый холм и рощу, превратив их в призрачные зеленые шпили, башни и
пропасти. Она вела его через заброшенные рельсы, где меж разрозненных шпал
росли полевые цветы и где ему неизменно раз или два в месяц удавалось
споткнуться или подвернуть ногу. Она выводила его к заброшенному концу
Пожарной улицы и прямо в город.
Потерянная Миля хоть была и маленьким захолустьем, но достаточно
большим, чтобы иметь свои заброшенные кварталы. Кинси проходил через эти
кварталы каждый день, наслаждаясь их тишиной, легкой жутью забитых досками
витрин и ослепших от пятен окон. На некоторых пустых магазинах еще висели
объявления о распродаже. Но лучшее, то, что никогда не переставало забавлять
Кинси, гласило красными буквами высотой в фунт "ПОБЕЙ РОЖДЕСТВЕНСКУЮ
ЛИХОРАДКУ!". Витрины, не забитые и без радужных разводов, были полны пыли и
паутины; за стеклами их иногда виднелись стальные одежные вешалки или
гладкий торс манекена, несущего одинокий караул - неизвестно над чем.
Однажды дождливым субботним июньским полуднем Кинси, как обычно, вошел
в город. На нем была соломенная шляпа с заткнутым за ленту разлохмаченным
пером и накинутый на худые плечи длинный развевающийся дождевик. В целом
Кинси походил на симпатичное пугало, и легкая сутулость ничуть не скрывала
того, что ростом он был под два метра. Возраста он был неопределенного
(некоторые детишки утверждали, что Кинси не старше их самих, другие же
клялись и божились, что ему сорок или даже больше - почитай ископаемое).