"Иосиф Бродский. Проза и эссе (основное собрание)" - читать интересную книгу автора

позавтракав яйцом и чаем, под радиосводку о новом рекорде по выплавке стали,
а затем под военный хор, исполнявший гимн вождю, чей портрет был приколот к
стене над его еще теплой постелью, бежал по заснеженной гранитной набережной
в школу.
Широкая река лежала перед ним, белая и застывшая, как язык континента,
скованный немотой, и большой мост аркой возвышался в темно-синем небе, как
железное н╕бо. Если у мальчика были две минуты в запасе, он скатывался на
лед и проходил двадцать-тридцать шагов к середине. Все это время он думал о
том, что делают рыбы под таким толстым льдом. Потом он останавливался,
поворачивался на 180 градусов и бежал сломя голову до самых дверей школы. Он
влетал в вестибюль, бросал пальто и шапку на крюк и несся по лестнице в свой
класс.
Это была большая комната с тремя рядами парт, портретом Вождя на стене
над стулом учительницы и картой двух полушарий, из которых только одно было
законным. Мальчик садится на место, расстегивает портфель, кладет на парту
тетрадь и ручку, поднимает лицо и приготавливается слушать ахинею.

1976

* Перевод с английского В. Голышева

1 В Крестах 999 камер (прим. автора).

2 Партийных товарищей (нем.).

3 Городу и миру (лат.).

4 Свобода, равенство, братство (фр.).


В тени Данте (поэзия Эудженио Монтале)

В отличие от жизни произведение искусства никогда не принимается как
нечто само собой разумеющееся: его всегда рассматривают на фоне предтеч и
предшественников. Тени великих особенно видны в поэзии, поскольку слова их
не так изменчивы, как те понятия, которые они выражают.
Поэтому значительная часть труда любого поэта подразумевает полемику с
этими тенями, горячее или холодное дыхание которых он чувствует затылком или
вынужден чувствовать стараниями литературных критиков. "Классики" оказывают
такое огромное давление, что результатом временами является вербальный
паралич. И поскольку ум лучше приспособлен к тому, чтобы порождать
негативный взгляд на будущее, чем управляться с такой перспективой,
тенденция состоит в том, чтобы воспринимать ситуацию как финальную. В таких
случаях естественное неведение или даже напускная невинность кажутся
благословенными, потому что позволяют отмести всех этих призраков как
несуществующих и "петь" (предпочтительно верлибром) просто от сознания
собственного физического присутствия на сцене.
Однако рассматривание любой такой ситуации как финальной обычно
обнаруживает не столько отсутствие мужества, сколько бедность воображения.
Если поэт живет достаточно долго, он научается справляться с такими