"Сюзанна Брокманн. Запрет на любовь (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

как мы теперь знаем, да? Мать принимала валиум и почти все время была в
отключке, а Элейн, конечно, славная, но она намного старше меня... - Ну как
объяснить Алиссе все это так, чтобы она поняла? - Понимаешь, ко мне никто
никогда не прикасался. А детям надо, чтобы к ним прикасались. Ну...
обнимали, например. Даже мальчикам. Особенно мальчикам. А Уолт хватал меня в
охапку, как медведь, и Дот меня целовала каждый раз, как я к ним приходил, и
даже Ной совсем не стеснялся и часто клал мне руку на плечо, когда мы
разговаривали и... Я тогда впервые в жизни почувствовал, что у меня есть
дом. Я знал, что там я в полной безопасности. Говорил, что думал, и меня
никто при этом не называл дураком. Мог разбить какую-нибудь дерьмовую
вазочку, и мне ничего за это не было - мы просто все вместе придумывали, как
бы склеить ее обратно. Когда первый раз такое случилось, я подумал, что... -
Сэм понимал, что никогда не найдет слов, чтобы объяснить ей, что именно
тогда чувствовал, поэтому решил просто изложить факты.
- Я начал лучше учиться, потому что у Уолта лицо светлело, когда я
получал хорошую отметку, и мне хотелось увидеть, что с ним будет, если я
получу "отлично". И я перестал драться. Ну, почти перестал, - поправился
он, - потому что иногда какому-нибудь гаду все-таки удавалось меня
спровоцировать. Но я старался. А в восьмом классе он стал учить нас с Ноем
летать. У Уолта и Дот была летная школа и несколько небольших самолетов, и
Уолт пообещал нам, что, если мы освоим теорию и сдадим экзамен, он позволит
нам управлять "Цесной". Поэтому мы с Ноем по уши залезли во всякие толстые
книги, которые он нам дал, и все свободное время изучали аэродинамику. Это
было совсем не просто. И я помню, как однажды я устроил себе перерыв, пока
Ной говорил с каким-то одноклассником по телефону, зашел в гостиную и начал
рыться в ящике с фотографиями. Там сбоку был засунут какой-то старый
конверт, которого я раньше не замечал. Я открыл его, и в нем оказалась пачка
очень старых фотографий, а на них - девочка и три мальчика, два постарше, а
один совсем маленький, как Хейли, наверное. Мне нравилось рассматривать
старые фотографии - будто заглядываешь в дыру во времени. Машины на улицах,
одежда и выражение на лицах детей - все совсем другое. Я перевернул одну из
них, и на обратной стороне было написано: "Дик, Фрэнк, Дороти и крошка
Роджер. 1934 год". Тогда я понял, что это Дот и ее братья, и опять стал
рассматривать их лица, а особенно маленького с идиотской улыбкой на лице,
потому что знал - когда тот подрастет, он ударит Уолта лопатой. Там была еще
одна фотография, на которой Дот уже в форме стояла рядом со старшими
братьями и с Роджером уже примерно моего возраста, и я опять изучал его
глаза и пытался разглядеть скрытое в них зло. А вместе с фотографиями в
конверте лежала еще какая-то бумага, и когда я ее развернул, то понял, что
это разрешение на брак, выданное парню по имени Перси Смит и... и Дороти
Элизабет Старретт.
- Как это? - не поняла Алисса.
- Да, Дот, была раньше замужем, - объяснил Сэм, - как и Уолт. Я знал об
этом. Смит - это фамилия ее первого мужа, и она носила ее после его смерти.
Мне раньше как-то и в голову не приходило, что у нее была девичья фамилия.
Все ее письма из ящика были подписаны "лейтенант Дот Смит". Я тогда долго
сидел и гостиной и чувствовал себя крайне паршиво, потому что осознал, что
маленький братец Роджер - это и есть мой отец. И что мой собственный отец
сделал Уоша калекой. Но тогда я окончательно убедился в том, что Дот и Уолт
не знают моего настоящего имени. Они всегда называли меня Ринго, и я