"Сюзанна Брокманн. Запрет на любовь (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

подумал... - Сэм глубоко вздохнул, - что если бы они знали, как меня на
самом деле зовут, то никогда не пустили бы в свой дом. И от этого мне было
очень тошно. Тошно, потому что я был уверен, что они выгонят меня, когда все
узнают, но обманывать их было еще хуже. Я просто не знал, что делать.
- Ох, Сэм, - с сочувствием прошептала Алисса. - Я пошел домой и не спал
всю ночь. А следующий день был субботой, и я знал, что Ноя не будет дома,
поэтому взял толстый учебник по аэродинамике и пошел к Уолту. Я положил
книгу на его стол и сказал: "Спасибо, что дали мне ее почитать, сэр". Он
удивился, откинулся на стуле и спросил: "Ты что, раздумал учиться летать?" -
Сэм до сих пор помнил, какой мягкий голос и добрые глаза были у Уолта. И еще
помнил, с каким трудом сдерживал тогда слезы. Ему и сейчас пришлось немного
помолчать, прежде чем заставить себя рассказывать дальше.
- Я сказал, что не могу учиться летать, потому что мне нечем платить
ему за уроки, а учиться из милости я не желаю. Уолт вообще редко сердился, а
уж на меня с Ноем и вовсе никогда, но тут он сразу помрачнел и сказал, что
эту гадость про "милость" придумал, наверное, мой отец. А я объяснил ему,
что отец ничего не знает об уроках, а он смотрел на меня и никак не мог
понять, к чему я веду. Он спросил: "Так ты не хочешь учиться?" И я собрал
все мужество, сжал кулаки и решился. Я сказал ему, что он сам не захочет
меня учить, когда узнает, кто я такой. Мне казалось, Уолт все еще ничего не
понимает, и я уже было открыл рот, чтобы выложить ему, что я сын его
заклятого врага, но тут он просто убил меня на месте. Он сказал: "Роджер
Старретт, ты что же, считаешь, что я не знаю твоего имени? А как ты думаешь,
почему я прозвал тебя Ринго? Да потому, что у вас фамилии похожие: Ринго
Старр, Ринго Старретт". Теперь уже я ничего не понимал. Я объяснил Уолту,
что только вчера узнал, что Дот - моя настоящая тетка и настоящая кровная
родня, а мой отец - это тот самый ее брат, который покалечил его. Я заявил
ему: "Я тоже Старретт. И вы должны меня ненавидеть".
Сэм помнил этот разговор так, будто он происходил вчера. И помнил,
каким стало лицо Уолта, когда тот наконец понял, что Роджер возвращает
книгу, чтобы Гэйнсам легче было прогнать его из своего дома и из своей
жизни.
- Я навсегда запомнил, что сказал мне тогда дядя Уолт, - продолжил Сэм,
и его голос дрогнул. - Он сказал: "Ринго, милый, ведь ты - это не твой отец.
Ты - это ты, и я буду любить тебя всегда, до самой своей смерти. Буду любить
тебя, даже если окажется, что твоя настоящая фамилия Гитлер". И еще он
напомнил мне, что Дот ведь тоже Старретт, и это совсем не мешает ему любить
ее. Я тогда... - Сэм опять замолчал. - Я только тогда по-настоящему понял,
как надо любить, - наконец прошептал он. - Без всяких условий и оговорок.
До того самого дня Роджер считал, что дружба с Гэйнсами досталась ему
по счастливой случайности и в любой момент может быть потеряна. Так он и
жил, зная, что рано или поздно опять зарвется, как это вечно с ним бывало,
или совершит что-нибудь непростительное и будет изгнан из этого рая.
- Я тогда заплакал, - признался он Алиссе. - И не то что уронил скупую
мужскую слезу, а разнюнился по-настоящему - со слезами и соплями. И мне было
ужасно стыдно, хотя Уолту и раньше случалось видеть меня в таком состоянии.
Я хотел удрать, но он меня обнял и сказал, что гордится мной и особенно тем,
что я плачу. Он сказал, что только люди с большим сердцем умеют плакать и
что нельзя стыдиться своих эмоций, а надо доверять им.
Последнему Сэм до сих пор так и не смог научиться, поэтому помолчал,