"Конни Брокуэй. Всю ночь напролет " - читать интересную книгу автора

виселицы, к нему поспешно приблизился священник и примирительным жестом
коснулся его руки. Однако Кашман резко отстранил его и воскликнул с пылающим
взором:
- Я не прошу милости ни у кого, кроме Господа!
Палач подвел его к виселице. Когда он сделал движение, чтобы накинуть
капюшон на голову осужденному, тот резко отпрянул назад и произнес:
- Я хочу видеть все до последней минуты.
Палач и священник вместе заняли места у дощатого помоста под ногами
Кашмана.
- Я не мог получить то, что было моим по праву, и поэтому я здесь! -
крикнул Кашман. - Я не совершал никакого преступления против моего короля
или страны, но, напротив, всегда дрался за них!
Он все еще продолжал кричать, но его голос вдруг прервался, сменившись
сдавленным хрипом. Рука Сьюарда невольно метнулась к собственному горлу.
Стиснув зубы и сделав над собой усилие, он со смешанным чувством боли и
гнева в душе наблюдал за тем, как человек внизу закачался в петле, как
задергались в предсмертных судорогах его связанные ноги.
Толпа, наблюдавшая за казнью, внезапно умолкла. Воцарившаяся тишина все
еще витала над площадью, когда осужденного сняли с виселицы и священник, в
последний раз взглянув на спокойные черты мертвого лица, накрыл его голову
капюшоном, после чего тело было положено в простой деревянный гроб. Тишина
оставалась ничем не нарушенной и тогда, когда гроб установили на повозку и
та медленно тронулась в путь.
Сьюард встал и снова принялся натягивать перчатки. Его пробирал озноб,
словно под порывами пронизывающего ветра, однако даже легкое дуновение не
шевелило темные голые, как кости скелета, ветви деревьев за окном.
Несколькими скупыми, тщательно выверенными движениями он застегнул пуговицы
на запястье и оправил пальто. На его красивом, словно высеченном из камня
лице отражалась глубокая задумчивость.
И тут откуда-то снизу, со стороны застывшей в оцепенении толпы,
раздался одинокий возглас, который, по мере того как к нему присоединялись
все новые и новые голоса, постепенно обретал силу и мощь, пока не перерос в
угрожающий рокот, подобный раскатам грома:
- Убийцы! Убийцы!
Оправив наконец свои перчатки, полковник Сьюард снова окинул взглядом
толпу и увидел, что повозка уже скрылась из вида.
- В самом деле, - пробормотал он про себя с грустью, - в самом деле!

Глава 1

Лондон, декабрь 1817 года

"Никогда не воображай, что ты в безопасности. Никогда не теряй
бдительности".
Из всех правил, завещанных отцом-взломщиком, равного которому Лондон не
знал ни до, ни после него, вору больше всего запомнилось именно это
наставление. Держа ухо востро, чтобы уловить даже малейший звук поверх
слабого шелеста ночного ветерка, чуть шевелившего полог кровати, грабитель,
известный всему Лондону под прозвищем Рексхоллский Призрак, с трудом
приподнял с каминной полки бронзовые часы, слишком массивные. Стоявшая рядом