"Шарлотта Бронте, Констанс Сейвери. Эмма " - читать интересную книгу автора

Уилкокс новую ученицу - свою дочь. То была добрая весть, ибо в классной
комнате пустовало немало парт, к тому же, пансионерок в вышеупомянутом
учебном заведении было только три - по правде говоря, очень мало, при всей
изысканности этого числа, - и счета, которые предстояло оплатить директрисе
и ее сестрам в конце первого полугодия, внушали ей немалую тревогу. Немногое
могло доставить ей такое удовольствие, как зрелище, к которому мистер
Фицгиббон привлек ее внимание взмахом руки: у окна, прижавшись к
подоконнику, стояла детская фигурка.
Будь в заведении мисс Уилкокс большой набор - добейся она в ту пору
процветания, которым впоследствии могла похвастать благодаря неусыпному
вниманию к показной стороне дела, - она бы прежде всего спросила себя,
годится ли ее новейшее приобретение для роли образцовой ученицы. Она бы
мигом оценила внешность девочки, ее платье и все прочее, на основании чего
точно установила бы, сколько она стоит. Но в ту шаткую, начальную пору своей
деятельности мисс Уилкокс едва ли могла себе позволить роскошь
прицениваться: новая ученица сулила сорок фунтов в год за обучение и, помимо
того, должна была столоваться с учителями, а значит, и платить за это,
директриса же весьма нуждалась в сорока фунтах и очень желала их получить; к
тому же, отменный экипаж, отменный господин, отменная фамилия - всего этого
было более чем достаточно, чтобы сообщить ей приятную уверенность в
разумности полученного предложения. Поэтому с уст ее слетело признание, что
набор в "Фуксию" не закончился, и мисс Фицгиббон может бьгть сию же минуту
зачислена в школу, где будет изучать то, что обещано в проспекте, а также
все, что душе угодно, - иными словами, мисс Фицгиббон обещала стать столь
высокооплачиваемой и выгодной ученицей, какую могла пожелать себе любая
директриса. Все прошло как по маслу - без возражений и с изъявлениями
щедрости. При обсуждении условий мистер Фицгиббон не выказал ни
несговорчивости дельца, привыкшего при заключении сделок стоять на своем, ни
бережливости человека малообеспеченного, живущего трудами своими, так что
мисс Уилкокс сочла его "истинным джентльменом" - все склоняло ее к тому,
чтобы исполниться благоволения к маленькой воспитаннице; которую он, прежде
чем откланяться, официально препоручил ее заботам. И словно для того, чтобы
укрепить благоприятное впечатление директрисы, оставленная им визитная
карточка гласила: "Конуэй Фицгиббон, эсквайр, Мэй-Парк, Мидлендс". В честь
новоприбывшей в тот же день были оглашены три указа: новая ученица будет
спать в спальне мисс Уилкокс, сидеть рядом с ней за столом, ходить вместе с
ней на прогулки.
А несколько дней спустя всем стало ясно, что в действие введен еще один
негласный пункт: мисс Фицгиббон будут холить, лелеять и выставлять напоказ
при всяком удобном случае.
Одна из дурно воспитанных учениц, до "Фуксии" учившаяся в течение года
у неких старозаветных сестер Стерлинг в Хартвуде, где набралась менее гибких
взглядов на справедливость, дерзнула заявить, что она думает о такой системе
предпочтений:
- Сестры Стерлинг, - не к месту брякнула она, - никогда не ставили одну
девочку выше других только потому, что она богачка или красиво наряжается,
они бы не унизились до этого. Они хвалили нас, когда мы хорошо себя вели, не
обижали слабых и хорошо учились, им было все равно, сколько у кого шелковых
платьев, кружев и перьев.
Нельзя тут не упомянуть, что из сундуков мисс Фицгиббон и впрямь был