"Ричард Бротиган. Ловля форели в Америке " - читать интересную книгу авторадевять "роллс-ройсов". Затем девушка оделась и ушла вместе с мужчиной. Они
спустились по лестнице, и уже на выходе он впервые заговорил. - Может, пообедаем "У Эрни"? - Не знаю, - сказала девушка. - Мне кажется, для обеда рановато. Затем я услышал, как закрылась дверь. Я оделся и спустился вниз. Плоть моя была мягка и расслаблена, будто я подвергся эксперименту с гипнотизацией и использованием музыки для релаксации. Хозяин книжной лавки сидел за прилавком рядом с кассой. - Я тебе расскажу, что произошло наверху, - сказал он красивым добрым голосом, предельно далеким от всяких чудес, от всяких трехногих коров, от всяких одуванчиковых склонов. - Что? - переспросил я. - Ты воевал в Испании. Ты был юным коммунистом из Кливленда, штат Огайо. Она была художницей. Молодая еврейка из Нью-Йорка, которая смотрела на Гражданскую войну в Испании, как на масленичный карнавал в Новом Орлеане, разыгрываемый греческими статуями. Она писала портрет мертвого анархиста, и тут ваши пути пересеклись. Она попросила тебя встать рядом c анархистом и сделать вид, что ты его убил. Ты влепил ей пощечину и загнул кое-что такое, что даже я постесняюсь повторить. Вы бешено влюбились. Однажды, когда ты был на фронте, она прочитала от корки до корки "Анатомию Меланхолии" и сделала триста сорок девять эскизов лимона. Ваша любовь была по большей части платонической. Вы не пытались вести себя как молодожены-миллионеры во время медового месяца. Когда Барселона пала, вы улетели в Англию, а затем поплыли в Америку только потому, что вы вообще любили всех вокруг, пока воевали в Испании. Во время путешествия через Атлантику вы начали отстраняться друг от друга и стали похожи на людей, которые потеряли кого-то близкого. Каждая волна Атлантики была мертвой чайкой, влекущей артиллерию плавучего мусора от одного горизонта к другому. Когда корабль достиг американского побережья, вы расстались, не сказав друг другу ни слова, и больше не виделись. Последний слух, который дошел до меня, сводился к тому, что ты все еще живешь в Филадельфии. - Вы считаете, что именно это произошло там, наверху? - спросил я. - Отчасти, - ответил он. - Отчасти именно это. Он взял трубку, набил ее табаком и закурил. - Может, хочешь послушать, что еще произошло с тобой? - сказал он. - Валяйте. - Ты пересек мексиканскую границу, - сказал он. - Прискакал в один крохотный городишко. Люди знали, кто ты такой, и боялись тебя. Они знали, что ты перестрелял кучу народу из пистолета, с которым ты никогда не расставался. Городишко был настолько мал, что там не было даже священника. Когда крестьяне увидели тебя, они ушли из города. Хоть и дюжие парни эти крестьяне, но с тобой связываться у них не было охоты. Ты стал самым влиятельным человеком в этом городишке. Тебя соблазнила тринадцатилетняя девчонка, и ты поселился с ней в глинобитной хижине. Вы занимались с ней только любовью и больше ничем. Она была худенькая и черноволосая. Вы занимались любовью стоя, вы занимались любовью, сидя на грязном полу. Вы занимались любовью, когда ложились на него рядом с поросятами и цыплятами. |
|
|