"Ричард Бротиган. Аборт (Исторический роман 1966 года) " - читать интересную книгу автора

мою бритву на тот случай, если придется заночевать в Сан-Диего.
- У меня никогда раньше не было аборта, - сказала Вайда. - Надеюсь, что
в Сан-Диего ночевать не понадобится. Я как-то там была, и мне не
понравилось. Слишком много недотраханных моряков, и все сплошь голые камни и
неоновая дешевка. Некрасивый город.
- Не беспокойся, - сказал я. - Сыграем на слух, и если все в порядке,
вернемся завтра вечером.
- Разумно, - согласилась Вайда, закончив наши немудреные сборы.
- Давай я тебя поцелую, милая, и ляжем спать. Нам нужно выспаться, -
сказал я. - Мы с тобой устали, а утром вставать очень рано.
- Мне еще нужно принять ванну и душ, - сказала Вайда. - И подушиться за
ушами.
Я обнял Вайду, набрав целую охапку листвы и цвета ее близости, - она
мне ответила, нежно, словно букет.
Затем мы разделись и легли в постель. Я выключил свет, а она спросила:
- Ты поставил будильник, милый?
- Ох, забыл, - ответил я. - Сейчас встану.
- Прости меня, - сказала она.
- Ничего, - ответил я. - Не нужно было забывать. Во сколько ты хочешь
проснуться? В шесть?
- Нет, наверное, лучше поставить на полшестого. Я хочу разобраться со
своими "женскими жалобами", пока не проснется Фостер, и успеть приготовить
нам всем хороший завтрак. День будет долгий, и лучше хорошенько
подкрепиться.
- Дама не завтракает, - сказал я. - Помнишь, что сказал Фостер?
- Ой. Ой, правильно. Я забыла, - сказала Вайда.
С минуту было трудно, а потом мы улыбнулись друг другу через тьму -
улыбнулись тому, что нам приходится делать. И хотя мы не видели улыбок друг
друга, мы знали, что они здесь, утешают нас, как тысячи лет улыбки темной
ночи утешали страждущих всей земли.
Я встал и зажег свет. Вайда все еще улыбалась тихонько, когда я ставил
будильник на 5:30. Уже совершенно поздно раскаиваться или сетовать на Богинь
Судьбы. Нас крепко держали хирургические лапы Мексики.

"Гениально"

Когда Вайда забиралась в ванну, она совершенно не выглядела беременной.
Живот по-прежнему был так невероятно и гениально ровен, что я не понимал,
как умещавшиеся там внутренности переваривают пищу крупнее печенюшек или
ягод.
Груди у нее были мощными, но изящными и влажными у сосков.
Перед тем, как зайти в ванную, она поставила кофейник, и я смотрел, как
он бурлит, и одновременно сквозь открытую дверь наблюдал, как она моется в
ванне.
Вайда подобрала волосы и сколола их. Они покоились в углублении ее
затылка, и это было прекрасно.
Мы нисколько не отдохнули, но и не нервничали, что было бы естественно
в начале такого дня, нас охватило той мягкой волной шока, когда легче делать
одну маленькую вещь за другой, один хрупкий шаг за другим, пока большое и
трудное дело, чем бы оно ни было, не завершится само собой.