"Джеральд Браун. Империя алмазов " - читать интересную книгу автора

пошевелилась во сне, отвернулась от него. Чессер высвободил руку и встал,
стараясь не шуметь. Даже воду в туалете не спустил.
Он сел в кресло возле постели и закурил. Она спала в своей любимой
позе - на боку, заложив руки, ладонь к ладони, между бедер. Он любовался ею,
спящей, и думал, насколько обманчиво ее тело. Одетая, она казалась
угловатой, no-модному эффектной, но очень тоненькой. Он ожидал, что
обнаженная она будет даже худощава. И ошибся. Она была тонкокостная,
прекрасно сложенная, с идеально распределенным весом. Каждый изгиб ее тела
был плавен: никаких выпирающих ключиц и косточек на бедрах. Мягкая линия
плеч, тонкая талия.
Кожа ее была по-северному белой. Марен родилась и выросла далеко на
севере, чуть не у самого Полярного круга. Марен шведка. Бледность ее была
естественной, ведь ее предки защищались так от враждебной природы. Она
любила загорать, но на южном солнце, слишком ярком для нее, она моментально
сгорала.
Худенькая, белокожая, Марен производила впечатление хрупкости, даже
беспомощности. Она казалась женщиной, нуждающейся в защите, находящейся в
пассивной зависимости от мужчины.
Такой она впервые предстала перед Чессером.
Однако вскоре Чессер обнаружил, как упорно Марен старается разрушить
это впечатление. В Гштаде она носилась на лыжах страшно быстро, но очень
умело. В Довиле - скакала на самых резвых и необузданных конях. Во время
поездки в Ле Ман - искусно и до безумия непринужденно водила гоночную
машину. Однажды в Монако, когда дул мистраль и все маленькие суденышки
оставались на приколе, Марен вздумалось пуститься в море на моторной лодке,
среди волн, вздымавшихся, как стены ущелий. Чессер не остался на берегу
главным образом потому, что предпочитал утонуть вместе с ней. Качка была
такая, что лодка порой вставала почти вертикально. Марен это нравилось
чрезвычайно, а Чессер хотел лишь одного - вернуться назад.
Он убеждал себя, что у Марен нет потребности в риске, заставляющей ее
кидаться из одного приключения в другое.
Просто рискованные затеи доставляют ей больше удовольствия. Так ему
казалось.
Сначала Чессера удивила и даже обрадовала неожиданная живость и
дерзость Марен. Но, полюбив ее, он встревожился. Он считал Марен
авантюристкой, искусной, надо признать, авантюристкой, но от этого не менее
безрассудной. Чессер боялся потерять ее. Она же смеялась над его страхами.
Он понимал, что глупо закрывать глаза на возможность гибели, - и однажды
выложил это Марен. В ответ она сообщила, что все живое только и делает, что
борется со смертью.
Тогда они спорили до хрипоты. Под конец в ход пошли словечки вроде
"идиотка" и "трус", и они провели ночь каждый в своей постели. Без сна. А
назавтра увидели друг друга - и помирились.
Этот случай научил Чессера не прекословить ей.
Она ради него решила не искушать так часто судьбу.
Однако Чессер продолжал гадать, почему Марен находит опасность столь
привлекательной. Всегда ли она была такой? Или это влияние Жана-Марка?
Чессер счел первое более вероятным. Возможно, родство душ сильнее, чем все
остальное, связало Марен с Жаном-Марком. И, несомненно, именно безрассудство
привело их историю к трагической развязке. В четыре часа утра на мокрой