"Ханс Кристиан Браннер. Субботний вечер (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

изменил окраску, он стал теперь глубоким и мягким, как бархат: "Может
быть... если ты вправду будешь счастлив..."
Киоскерша разглядывает крону, оставленную Мартином, и вдруг вспоминает,
что сегодня субботний вечер и что ей не хватает шерсти для диванной подушки.
Она хотела коричневую, но, может, красная лучше... Зажигается первый фонарь.
Он вспыхивает прямо над головой Мартина, высоко и ослепительно, ветер
раздувает его пламя, и от одного этого фитилька вспыхивает вдруг огнями весь
город. Прямые аллеи фонарей бегут по холодному зеленому небу, а далеко
впереди, над бурлящей Норребро, карабкаются ввысь красные буквы, гаснут на
ветру и снова лезут ввысь. Никогда прежде Мартин не видел таких громадных,
ярких огней. Он шагает, уверенный и радостный, неся в себе голос Ханны.
Голос Ханны, такой, каким он был пять лет назад. Этот голос щебечет в такт
мерцанию красных и зеленых огоньков, он ни на минуту не покидает Мартина:
вот замер звук - погасла лампочка, но уже вспыхнула другая. Ханна повсюду:
она в глазах прохожих, она в огоньках велосипедов, дождем искр летящих через
мосты, она в витринах магазинов, открывающихся ему навстречу. В одном из
магазинов рука Ханны манит его мягкой теплой варежкой. Мартин силится
вспомнить размер ее руки. Продавщица протягивает ему свою, Мартин берет ее,
сравнивает со своей, и ему кажется, что он держит руку Ханны, хрупкую узкую
руку Ханны. Это Ханна смеется из-за прилавка голосом другой женщины. А потом
он оказывается у большой зеркальной витрины. Там стоят сотни пар туфель, они
многократно отражаются в стекле и превращаются в тысячи пар; ноги Ханны в
тысячах пар туфель! Мартин чувствует себя как в рождественский вечер, у него
разбегаются глаза. Его портфель ломится от свертков, свертки оттопыривают
его карманы, свертки зажаты под мышками, но это капля в море перед тем, что
ему хочется купить.
Вот цветочный магазин! Мартин вспоминает, как однажды подарил Ханне
букетик душистого горошка, и тут же у него в ушах раздается смех Ханны,
такой же трепетный и светлый, как эти цветы.
- Сейчас не сезон для горошка, - говорит продавщица, выходя из
пылающего багрянцем осеннего леса позади прилавка.
Она говорит это с улыбкой, точно Мартин - несмышленый младенец. И
Мартин забывает о душистом горошке, он уже посреди багряного леса, а впереди
идет девушка, ее талия перетянута лакированным пояском. Никогда в жизни
Мартин не видел такого яркого пояска, он краснее пылающих октябрьских
листьев! Девушка замечает взгляд Мартина и чуть-чуть покачивает бедрами -
наверно, она недаром купила такой красный поясок, она хочет, чтобы все
любовались ее тоненькой талией и длинными сильными ногами. И Мартин любит ее
за это, он готов расцеловать ее посреди сказочного леса за то, что она -
женщина, как и Ханна. Но сейчас не сезон для трепетного душистого горошка,
сейчас пора осанистых хризантем. Девушка показывает огромный букет.
- Посмотрите, какие крупные и нарядные, как ветер распушил их
лепестки...
- Заверните, - решает Мартин. - И вот эти, и эти, и эти!
- Эти заказаны, - говорит продавщица с красным пояском и уводит Мартина
от слишком дорогой корзины цветов, которую она два дня под-Ряд тщетно
пытается продать. Почему она это делает? Может, она чувствует, что ликование
Мартина - это большой неуклюжий медвежонок, которого надо держать на
привязи, а может быть, она думает совсем о другом человеке, о том, что она
сказала ему вчера в пылу ссоры; но сегодня она позвонит ему и объяснит, что