"Ханс Кристиан Браннер. Первое утро (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

наблюдали за другими людьми. Но наконец взгляды их все же встретились,
застенчивые и быстрые, он заметил, что она бледна. Она и сама это
почувствовала и поспешила скрыть это, спросив его о чем-то безразличном,
кажется о чемодане. Но голос ее изменился, стал тихим и бледным, как ее
лицо. Она говорила так, как говорят в церкви, а он поспешно ответил, чтобы
окружающие этого не заметили. Он наклонился, уперся руками в колени и
смотрел вниз, на пол, увидел, что и она смотрит вниз. На полу лежали спичка
и кучка пепла от сигареты, их слегка потряхивало в такт движению поезда. Он
все смотрел вниз и знал: пока он жив, он никогда не забудет этой спички и
кучки пепла. В окно прорвалось солнце - низкое, багровое солнце над горами
облаков на западе. Только что прошел дождь, на наружной стороне окна висели
светлые капли и дрожали от ветра. Он выглянул в окно и увидел человека,
копавшегося в саду. "Посмотри", - вырвалось у него, и она ответила тихо:
"Да".
Она сразу поняла, что он хотел показать ей этого человека, старого
человека в синей фуфайке. Старик шагал сгорбившись, перевертывал пласты
черной земли и даже не взглянул на проходящий поезд, он и не слышал его. Он
уже отрешился от внешнего мира, и для него существовало лишь низкое багровое
солнце, и голубые горы облаков на западе, и темная земля, к которой он так
грузно наклонялся. Скоро его закопают в нее и накроют ею, как простыней. Оба
они смотрели на старика и его вечную землю, пролетая мимо в собственном
времени с его постоянной гонкой и ощущая путешествие как что-то ненастоящее.
Тем более что они видели себя двумя бесплотными тенями в оконном стекле.
Тени летели в сумерках, призраками проносились сквозь мокрые черные
леса, бежали рябью по прошлогодней листве, тонули между насыпями и ненадолго
исчезали во тьме под мостом. И снова выныривали на другой стороне, окутанные
облаками клубящегося пара, приближались к берегу, бежали по воде... Оба
долго молча следили за своими бегущими тенями, не осмеливаясь взглянуть друг
на друга. К ночи поднялся ветер, высокие деревья качались, стекла окон
звенели. В домах стали зажигаться огоньки, сначала один, потом все больше и
больше, и вот уже бесчисленное множество маленьких мерцающих огоньков
улетают назад, в бурю и мрак. Вскоре и в поезде зажгли свет, мрак встал
черными стенами за окнами, теперь уже им трудно было не глядеть друг на
друга. Свет был такой бледный, вокруг - бледные лица, склонившиеся над
газетами, и головы и газеты качались в такт движению поезда. Серый табачный
дым поднимался кверху. Бледные, серые люди были похожи на курильщиков
опиума, погруженных в забытье. Они как бы пережевывали умерший день с его
странными черными значками, а сами мчались в неизвестность между двумя
ревущими стенами мрака. Один пассажир спал в своем углу, большое уродливое
тело полностью вручило себя хаосу, оно качалось, тряслось и металось,
отдавшись движению поезда... Он смотрел на полуоткрытый рот спящего, и его
ужаснуло, что из этого черного провала слышалось дыхание, что спящий был
человеком, наделенным способностью говорить, что спящий мог слышать и
видеть, хотя давно был мертв. Как будто он заглянул в ад...
Но в эту минуту она наклонилась быстрым и легким движением, исполненным
такого очарования, что у него замерло сердце.
- Послушай, - сказала она, взяв его за руку и улыбнувшись.
Он ответил улыбкой, и его охватило такое острое ощущение жизни, что ему
стало больно. Он жил мягким шорохом ее платья, легким ее дыханием и
движениями, жил потому, что она улыбалась и касалась его, потому что груди