"Джон Браннер. Легкий Выход" - читать интересную книгу автора

добавил фонарик для обследования глазной сетчатки, который давал пучок света
не толще пальца, но все-таки достаточно светил.
Он двинулся к каюте Эндрю.
Когда Павел протягивал руку, чтобы отодвинуть скользящую дверь, его
поразило ужасное предчувствие. Что, если в его отсутствие Эндрю умер? Он
ведь не был вынослив - пил, возможно, употреблял наркотики и, уж
определенно, слишком много ел. В свои 22-23 года он уже выглядел обрюзгшим и
тучным.
Если бы Эндрю умер, Павлу не с кем было бы и словом перемолвиться,
пришлось бы ждать спасателей в одиночку.
До этого спасение казалось само собой разумеющимся. Он знал, что
корабль вышел из субкосмоса почти за час до взрыва, оставляя, как обычно,
большой зазор во времени, потому что делать такой маневр вблизи солнца было
опасно: столь старое судно должно иметь в запасе от полутора до двух
астрономических единиц при вхождении в планетную систему.
Полет от Галиса до Картера считается рутинным, - "детской пробежкой".
Тем не менее, капитан Мэгнюссон был обязан заранее сообщить диспетчеру
космического порта на Картере о том, что они снова вышли в открытый
космос...
Павла прошиб холодный пот. Откровенно говоря, Мэгнюссон командовал
паршивым кораблем и далеко не самой добросовестной командой. К тому же
Мэгнюссон всегда презирал формальности и мог посчитать лишним давать сигнал
на станцию назначения.
В таком случае ждать придется долго. Очень долго. В одиночку ему этого
не выдержать.
Павел с силой рванул дверь каюты, чтобы скорее стереть возникшую в
голове картину: одинокий Гиппократ в окружении разбитых склянок и при полном
отсутствии пациентов.
Услышав плаксивый голос, он почувствовал такое облегчение, что почти не
разобрал слов.
- Ты бросил меня!
- Что?
Павел включил фонарик и приблизился к койке. Эндрю снова загнусавил:
- Ты уже приходил, я слышал. Ты оставил меня лежать с этой ужасной
болью! Будь ты проклят! Будь ты проклят!
Павел еле сдержался. Сказал мягко:
- Я ходил за лекарствами и инструментами. Ты в плохом состоянии, Эндрю.
- Ты ушел и оставил меня одного в темноте!
Его голос готов был перейти в истерический крик, но на последнем вздохе
сорвался в хныканье, а затем последовали рыдания, всхлипы и причитания.
"Господи, ну почему на его месте не оказался любой другой. Любой!"
Но, может быть, все это из-за нестерпимой боли? Тогда дело поправимое.
Павел взял один из инъекторов и приставил его к обнаженной правой руке
Эндрю. Несколько секунд...
- А, это ты...
Время словно вернулось назад: голос снова был полон той глумливости,
что вызывала у Павла отвращение во время рейса.
- Так называемый доктор, который не способен вылечить обычную головную
боль!
Намек на их последнюю стычку. Эндрю вызвал его к себе (а не пришел в