"Энтони Бруно. Невезение ("Майк Тоцци")" - читать интересную книгу автора

понять, что именно он говорит. Кроме роли чемпионского тренера и приемного
отца, у Гонсалеса была еще одна и, как говорили некоторые, самая главная -
роль адвоката. Он постоянно приносил публичные извинения за своего
подопечного, так что Тоцци по меньшей мере дюжину раз слышал по телевизору
его байки о том, как Уокера третировали и унижали в детстве, как его
третировало общество, как искажали его облик средства массовой информации и
какой он, в сущности, славный парень, добивающийся всего собственным
трудом, и прочую муру... Всякий раз, когда Уокер устраивал очередное
безобразие, Гонсалес появлялся перед камерой и рассказывал очередные байки,
и в большинстве случаев им верили. Ведь людям хотелось верить. Конечно,
Уокер был отвратительным сукиным сыном, но о нем кричали заголовки газет, а
народу нравится смотреть, как знаменитости выкобениваются перед публикой.
Тоцци считал, что это позволяет обывателям ощутить собственное
превосходство. Вот что сделало Уокера настоящей звездой бокса. Если бы не
талант Гонсалеса, Уокер слинял бы и исчез из памяти, подобно какому-нибудь
злобному чудовищу из дешевого фильма ужасов. И никого не волновала бы
судьба этого подонка. Но Гонсалесу удалось очеловечить Уокера в глазах
публики, и потому она по-прежнему проявляла к нему интерес. Сколько бы ни
платил Уокер своему тренеру, тот, разумеется, заслуживал куда большего.
Когда репортеры начали выкрикивать свои вопросы Нэшу, Тоцци снова стал
разглядывать затылок Сидни. Изысканная дама с чудными волосами, из тех
шикарных баб, о которых большинство парней не решаются и мечтать, ибо
знают, что у них нет ни малейшего шанса. Тоцци усмехнулся про себя. Ничего
схожего с Валери. Его усмешка стала шире. Экий ты испорченный тип.
- Мистер Нэш! Мистер Нэш! - Одному из репортеров удалось перекричать
остальных. - Скажите честно, вы ведь не предполагаете, что мы всерьез
воспримем все ваши планы? Это ведь просто очередная выходка мистера Нэша,
очередной большой спектакль? - Репортер намеренно подначивал боксеров.
Остальная репортерская братия захихикала. - Вы ведь на самом деле не
предполагаете, что мы отнесемся к этому серьезно?
Нэш начал было отвечать, но тут встал Эппс и наклонился к своему
микрофону.
- Я не принимаю это представление всерьез. Тот шут гороховый, который
сидит вон там, никогда в жизни не участвовал в серьезном поединке. Только
он и должен принимать все это всерьез, так как бой со мной будет иметь для
него серьезные последствия.
Уокер мгновенно вскочил с места и заорал через голову Нэша:
- Хрен тебе в рот, ублюдок!
Гонсалес дернул Уокера за рукав:
- Сядь, Двейн. Ну, садись же и будь паинькой.
Эппс медленно повернул голову и глянул в глаза чемпиону с язвительной
усмешкой на лице. Потом подошел к Нэшу. В помещении от вспышек камер стало
светло. Каждый хотел сделать снимок: миллиардер зажат между двумя
боксерами, словно кусок колбасы между двумя ломтями хлеба.
Эппс обхватил своей огромной ручищей микрофон.
- Спусти штаны, сынок, и я откушу его. Если он у тебя есть, конечно.
Лицо Уокера побагровело и скривилось от ярости, его мозги, казалось,
перекатывались в голове, пытаясь вырваться наружу. Он сделал выпад,
выбросил вперед правую руку и случайно задел локтем затылок Нэша. Нэша
отбросило вперед, и он ударился лбом о микрофон. Тоцци вскочил и кинулся к