"Виктория Брюс. Любовник из прошлого " - читать интересную книгу автора

выяснилось, слишком тихо и вежливо в сравнении с тем, что требовалось при
беседах с этой неотесанной бабой.
- Я знаю, почему ты приехала, - оборвала Джозефина; ее маленькие черные
глазки прямо-таки впились в меня. - Ты хочешь узнать что-нибудь о Джесси...
ну, и о своей матери.
Джозефина отвернулась и стала что-то делать в раковине; ее последние
слова повисли в воздухе. Потом она повернулась к окну и долго всматривалась
в выгоревшие под солнцем поля, - возможно, вспоминала то, что здесь
происходило когда-то. Старое набивное платьице висело на ее широких плечах,
подобно лохмотьям на чучеле, но сама она производила впечатление крепкой
рабочей лошади - старой, но на которой еще можно пахать и пахать.
- Поженившись незадолго до Великой депрессии, мать с отцом обосновались
на этой земле; с ней они связывали все свои надежды. - Она гордо расправила
плечи. - Они были полны надежд и всем желали добра. Это и было причиной всех
их неприятностей... Джесси был одним из тех, на кого люди смотрят снизу
вверх, и мы не были исключением. Он был лучше, чем все мы, все, вместе
взятые, - сказала она спокойно. - Ему везло в карты как никому. Выиграв
деньги, Джесси всегда привозил мне из города что-нибудь вкусненькое и
потихонечку совал подарочек в мой карман, пока папаша не видит. И то же для
мамы. За это я его и любила, - горячо сказала тетка.
Слезы навернулись мне на глаза, я прилагала все усилия, чтобы не
разреветься. Джозефина многое претерпела в своей жизни, но в сердце своем
сохранила любовь к моему отцу. Как и я.
- Даже если он и сбежал от нас, во что я, кстати, никогда не верила, он
вовсе не намеревался тем самым кого-то обидеть. Он очень хотел повидать мир.
Мне было двенадцать,когда он стал моряком. Я была слишком мала, чтобы что-то
понимать. - Ее голос смягчился. - Когда он приезжал нас навестить, он
рассказывал интересные истории о своих путешествиях, но никогда о тех, кто
был с ним рядом. Джесси не тот человек, чтобы сидеть монахом; я знала, что у
него есть женщина, но лишь потому, что чувствовала его, как никто другой.
Я так глубоко дышала, что у меня заболело в груди. Как и Джозефина, я
постоянно ощущала глубокую подсознательную связь с моим отцом. Я невольно
схватилась за сердце, удивляясь тому, что воздух будто стал более влажным,
хотя дождя не было. Нет, это просто пот выступил у меня на лбу. Я взглянула
на Дэвида, ища поддержки, но он остался безучастным: подобно Джозефине,
смотрел в окно, обдумывая, вероятно, утреннюю котировку акций на бирже и
сожалея о том, что у тетки нет телевизора и нельзя узнать последние цифры.
- Он был тем, кто объединял всех нас. До тех пор пока не женился на
твоей матери... - Ее голос ломался, как засохший бисквит.
- Мать никогда не говорила, что у него есть родственники, - сказала я
не слишком уверенно.
Тетка продолжала хлопотать по хозяйству.
- Как всякий нормальный человек, он родился в семье. Семья у нас была
большая - одиннадцать детей, и он старший! Вот почему он бежал от своего
счастья. К своему несчастью, которым была для него твоя мать.
- Понимаю, - сказала я как можно хладнокровнее, хотя от волнения у меня
начала кружиться голова. Народ здесь, на Юге суеверен: здесь верят в то, что
фазы луны влияют на судьбы людей, что самый старший в семье - самый
несчастный... Я почувствовала, как Дэвид толкнул меня коленом, и посмотрела
на него. Он ухмылялся, и я знала, о чем он сейчас думает. Его английские