"Александра Бруштейн. Свет моих очей... ("Вечерние огни" #4)" - читать интересную книгу автора

вестник горя - Черный Человек Уэппентэк.
Александра Артемьевна смотрит вслед Георгию Дмитриевичу и тихонько
качает головой.
- Мается человек... - говорит она негромко.
Но тут неожиданно сердится доктор Корнев. Сердится и брюзжит совсем
по-стариковски:
- Мается он! Да кто тут не мается? Что это - курорт? Сочи - Ривьера?
Плел тут, плел! Врал-врал! Пропади он совсем!
- Он не врал, - пытаюсь я успокоить Корнева. - Конечно, горе сложнее,
чем счастье, и болезни многообразнее, чем здоровье...
- А кто его просит об этом распространяться? Можно подумать, без него,
благодетеля, не знали мы этого!
Когда и Корнев уходит, сердито шаркая подошвами по паркету, Володя
Горев рассказывает:
- Знаете, этот Корнев был врачом детского санатория под Ленинградом. Во
время пожара он шестнадцать ребят из огня вынес. А уж самому уйти не
пришлось: хотел прыгнуть с балкона второго этажа, - балкон рухнул вместе с
ним. Когда вылечился от ожогов, оказалось в одном глазу десять процентов
зрения, в другом - и того меньше. Теперь его здесь лечат. Филатов сказал -
поможет ему лечение...
- Значит, поможет, - спокойно говорит Александра Артемьевна. - Филатов
зря не скажет.
- Да уж! Как же! Филатов... - ядовито поджав губки, встревает в
разговор Нонна Александровна, мрачная старуха, похожая на тощую осеннюю
ворону. - Помогут ему, как же! Что-то не вижу я здесь таких счастливцев,
которым Филатов помогает!
- Смотреть не умеете! Или не хотите видеть! - резко откликается
Володя. - А вы поднимитесь этажом выше, во второе отделение, - там чудеса
увидите!
- Зачем же мне в чужое отделение ходить, чужие чудеса смотреть? Я хочу,
чтобы мне помогли, - здесь, в нашем отделении, помогли! Да и вы того же
хотите, и все этого хотят, не скрывайте! - И Нонна Александровна плывет
прочь. Она ведь ходит по коридору не просто, а целеустремленно: каждые два
часа - по 15 минут. Моцион!
- У! - сердится Володя, глядя ей вслед. - Каркнула - и улетела! Знаете,
как ее Георгий Дмитриевич прозвал? Не Нонна Александровна, а "Ворона
Кассандровна". Была у греков такая злая вещунья, Кассандрой звали...
Смотрите, она к Шурочке подсаживается... Ух, ты!
Теперь мы с Александрой Артемьевной одни у окна. Она удивительный
человек. Как многие из нас, она теряет зрение. Сама врач, она понимает, что
случай ее неизлечимый. Но с утра и до ночи Александра Артемьевна занята
чужими горестями. Как ни мало осталось у нее зрения, она водит тех, кто
совсем ослеп, в умывалку, в столовую, в кабинет врача. Вьется вокруг тех,
кто нуждается в участии, а таких здесь, ох, много. И всем существом
переживает чужие беды.
Любопытно, что перед Александрой Артемьевной здесь охотно раскрываются
все, а о ней никто из нас, в сущности, ничего не знает. Есть ли у Александры
Артемьевны близкие, семья, дети, не знаем. Даже диагноз ее болезни нам не
известен, никогда она об этом, как и вообще о себе самой, не говорит. Глаза
ее рассмотреть невозможно: верхние веки низко приспущены, между веками видна