"Александра Бруштейн. Свет моих очей... ("Вечерние огни" #4)" - читать интересную книгу автора

Он не передразнивает Дарью Рихардовну, он просто подражает ей в
неудержимой детской страсти к обезьянничанию. Дарью Рихардовну - красивую,
румяную, заботливую к больным - любят все, а ребята в особенности.
По дороге в столовую мы с Сашком обрастаем другими детьми.
Шестилетний Аветик недавно лишился глаза, - он играл с мальчишками в
войну, они с увлечением размахивали палками-саблями, и кто-то выколол
Аветику глаз! Родные привезли Аветика из Еревана "к Филатову". Сделали это
не сразу после травмы, - пока переживали беду, пока собрались в Одессу,
прошло много времени. И есть опасение, что проколотый глаз удалили слишком
поздно, а от этого может ослепнуть и второй глаз, по выражению врачей -
"симпатически". Аветик - очень красивый ребенок, добрый и ласковый. На
редкость молчаливый: "здрасте", "спасибо" - больше от него не услышишь.
Когда в сумерки мы садимся рассказывать сказки, Аветик уютно притуливается к
рассказчику, словно старается согреться теплом взрослого человека. В первый
день он слушал сказку о Красной Шапочке, не мигая и грустно приоткрыв рот.
Но когда волк сожрал бабушку, а потом и Красную Шапочку, Аветик вдруг
залился счастливым смехом и никак не мог успокоиться. Видя всеобщее
удивление, Аветик перестал хохотать и сконфуженно объяснил нам:
- Па-русску нэ пани-маю...
Видимо, он слушал-слушал, - рассказчик так старается, говорит на разные
голоса, за всех персонажей сказки! Ну, Аветик счел долгом вежливости
выразить свое одобрение, как умел: смехом!
- Совсем не понимаешь по-русски?
- Ньэт! Маленько... - И он отмерил на своем пальце верхнюю фалангу. Вот
как "маленько" он понимает по-русски.
Незнание языка выравнивается в общении с другими ребятами очень быстро.
Вчера Аветик даже назвал Сашка "дурой". Сашок был очень доволен.
Сашок и Аветик здесь одни. Родные привезли их, но остаться не могли, -
приедут ко дню выписки. А девочку Нюрочку привез с Алтая, из города
Барнаула, ее отец и остался в Одессе до конца лечения. Для того чтобы
"прохарчиться", Нюрочкин отец, Матвей Босых, стал искать, куда бы
пристроиться на это время чернорабочим. Ему повезло, - его наняли в дворники
поблизости от Офтальмологического института. Он приходит ежедневно проведать
дочку. Девочка выходит к отцу в холл - на площадку лестницы.
- Доброго здоровья, Анна Матвеевна! - серьезно, без улыбки,
приветствует ее отец.
- Здрасте, Матвей Федосеич! - отвечает так же Нюрочка.
Оба садятся в холле на деревянный диван-топчан. Девочка, приникнув к
отцу, грызет принесенный им гостинец - конфету, кусок сахару, сдобную
плюшку, - то и дело поднося это ко рту отца: пусть и он куснет!
Разговаривают они неспешно, солидно, очень дружественно. Отец расспрашивает,
вероятно, о том, что сказал сегодня доктор. Иногда отец рассказывает что-то,
а дочка степенно кивает головой, словно одобряя и поддакивая.
Как-то отец не пришел в обычный час. Нюрочка встревожилась, потом
затосковала, потом заплакала. Она плакала по-слепому: не жмуря потухших
глаз, только жалобно приоткрыв рот, а слезы катились по щекам, как горох.
Она плакала все сильнее, судорожно вцепившись в руку сестры-хозяйки Дарьи
Рихардовны. Это было отчаянье слепого ребенка, которого, казалось ему,
покинул последний близкий человек.
Сашок с Аветиком стояли рядом, очень огорченные.