"Александра Бруштейн. Свет моих очей... ("Вечерние огни" #4)" - читать интересную книгу автора

Филатов не мог остаться пассивным созерцателем.
Глаз, только что ослепший после операции, было уже невозможно лечить:
тут все было кончено. Но ведь второй-то глаз Груши был с бельмом! И В.П.
Филатов решил попытаться сделать на этом бельмастом глазу пересадку
роговицы. Терять Груше было уже нечего, а в случае удачи он мог получить
целый зримый глазом мир! И ведь было же несколько удачных случаев у врачей,
применявших эту операцию (Цирм, Эльшниг)!
С волнением брался В.П. Филатов за тот трепан Гиппеля, который был
категорически осужден всеми окулистами. С неостывшим волнением рассказывал
он об этом случае много лет спустя. Отголосок этого волнения ощущается и в
последней его книге "Мои пути в науке" (1955), где он пишет:
"Первый же случай выполнения мною пересадки роговицы при помощи
инструмента Гиппеля оказался полным драматизма. На единственном глазу
больного (другой был слеп) во время операции был ранен хрусталик, и вслед за
его удалением произошло выпадение стекловидного тела. Уложить трансплантат в
отверстие было очень трудно. Правда, это мне удалось, и результат получился
хороший, но сколько переживаний было и у больного и у меня".
Результат в самом деле получился хороший. Слепой Груша прозрел и
сохранил зрение до самой смерти. А операция, сделанная Филатовым, оказалась
счастьем не для одного только Груши, но и для всех слепых с бельмами, для
всего человечества: этот случай снова пробудил у Филатова - а за ним и у
других - угаснувший было интерес к пересадке роговицы.
В.П. Филатов ввел в операцию пересадки роговицы несколько новых
моментов. Все они на первый взгляд просты, как колумбово яйцо. Кажется даже
удивительным, почему они не были придуманы гораздо раньше, за два-три века
до Филатова. Впрочем, столь же простыми кажутся многие гениальные открытия.
Прежде всего, В.П. Филатов предложил для операции новый трепан,
придуманный им совместно с конструктором А.П. Марцинковским. Этот трепан
сделал операцию неизмеримо более легкой, уже не требующей, как прежде,
виртуозной техники. С этим трепаном пересадка роговицы стала доступна любому
рядовому окулисту.
Далее, В.П. Филатов предложил применять для пересадки роговицу, взятую
от трупов. Этим устранялась трудность, казавшаяся неодолимой, - материал
перестал быть дефицитным. В то же время введение такой роговицы решало
вопрос не только количественно, но, как потом оказалось, и качественно.
Роговицу трупов пробовали применять и до Филатова французский окулист
Мажито, немец Фукс, русские Шимановский, Комарович, Савельев. Однако успеха
они не добились: пересаженная роговица в дальнейшем мутнела. Был, однако,
такой случай: Мажито как-то собирался пересадить в бельмастый глаз трупную
роговицу, но операция в этот день не могла состояться.
Глаз, роговицей которого Мажито хотел воспользоваться, пришлось
сохранять в течение 8 суток в холоде. Операция на этот раз удалась особенно
хорошо. Это обстоятельство заинтересовало Филатова. Что было, думал Филатов,
на этот раз в операции такого, чего не было в прежних случаях пересадки
роговицы, произведенных ранее? Только одно: многодневное сохранение
пересадочного материала в холоде. В.П. Филатов предположил: не
вырабатываются ли в трупной роговице под влиянием холода особые свойства,
какими она не обладает без этого?
Филатов стал применять для пересадок роговицу глаз, сохраненную
несколько дней в холоде. Результат оказался отличным.