"Александра Бруштейн. Свет моих очей... ("Вечерние огни" #4)" - читать интересную книгу автора

операция, доступная лишь единичным врачам-виртуозам, не могла получить
широкого распространения.
Но была и другая причина. Очень скоро выяснилось, что пересаженная
здоровая роговица в большинстве случаев через некоторое время снова мутнеет,
временно просветлевшее бельмо возникает снова, и обретенное с такими
трудностями зрение опять пропадает.
По всем этим причинам количество удачных случаев - с сохранившейся
стойкой прозрачностью пересаженной роговицы - оказалось ничтожно малым. За
50 лет их было всего шесть.
Но даже если бы успеху операции и не мешали громоздкость инструмента и
наступающее снова помутнение пересаженной роговицы, все равно широкого
распространения эта операция получить не могла: этому мешала трудность
получения материала для пересадки. Откуда брали здоровую роговицу для
пересадки ее в бельмастые глаза? Для этого использовали глаза, удаленные
из-за какого-либо несчастного случая. Но часты ли такие несчастные случаи?
Много ли таких удаляемых глаз? Конечно нет, а с ростам культурного уровня
народа число их вовсе сокращается и будет сокращаться. Между тем количество
слепых глаз, нуждающихся в пересадке роговицы, чрезвычайно велико. Еще
Парижская конференция, проходившая в 1928 году, определила общее количество
слепых на земном шаре в шесть миллионов человек. В это число входили только
люди с так называемой "медицинской слепотой", то есть слепые на 100
процентов. Но сюда не включались те, кого определяют как "граждански
слепых", те, что сохранили по нескольку процентов зрения (от 2 до 4
процентов). Между тем по существу эти "граждански слепые" так же беспомощны
и нетрудоспособны, как "медицински слепые", и, конечно, так же нуждаются в
лечении. Где же взять те миллионы несчастных случаев, которые позволили бы
воспользоваться здоровой роговицей удаляемых при этом глаз?
Все эти причины охладили интерес врачей к пересадке роговицы: операция
эта явно не обещала превратиться из интересного эксперимента в повседневное
оружие рядового врача-окулиста в борьбе со слепотой от бельм.
Охладел к этой операции и В.П. Филатов, тогда молодой врач. Еще
студентом он твердо решил посвятить себя глазным болезням и, по собственному
своему выражению, "мечтал" освоить пересадку здоровой роговицы в глаза,
ослепшие от бельм. Но операция эта представлялась тогда почти
неосуществимой, и В.П. Филатов занялся другими проблемами офтальмологии.
Так бы и пришла она в забвение, эта благодетельная операция, которую
ожидало такое замечательное будущее. Однако тут неожиданно помогло то, что
называется "счастливым несчастным случаем", из-за которого В.П. Филатов
снова вернулся к оставленной было им мечте о пересадке роговицы.
У больного по фамилии Груша один глаз был слеп от бельма, а во втором
глазу, пораженном другой болезнью, оставалась ничтожная крупица зрения (2-3
процента). Врач, лечивший больного Грушу, хотел оперировать этот второй -
едва зрячий - глаз. Филатов настойчиво отговаривал врача от операции: ведь
этот глаз, хотя и почти слепой, все-таки кое-что видел. Стоило ли рисковать
единственным глазом? А вдруг операция будет неудачной? Тогда Груша станет
слеп на оба глаза.
Врач не послушался совета Филатова. Он оперировал Грушу, оперировал
неудачно, и тот потерял последние 2-3 процента зрения. Груша был тихий,
мягкий человек. Как у многих слепых, у него выработалась покорность судьбе.
Он не жаловался, не упрекал врача. Но отчаяние его было так велико, что В.П.