"Серж Брюссоло. Лабиринт фараона " - читать интересную книгу автора

хулить, я буду отвержен и обречен на бесконечное блуждание. Именно это меня
ужасает: мысль о моем двойнике, затерявшемся в лабиринте, кружащем, кружащем
без надежды найти мумию, из которой он вышел... и в результате оказавшемся в
одной из ловушек!.. Твоя система превосходна, даже слишком... Она может
обернуться против своего хозяина и сделать его пленником гробницы.
- Но у вас будет план ловушек, плит с противовесами, - возразил
Дакомон. - Вы сможете запомнить все места...
- Будучи мертвым, сохраню ли я эти воспоминания? Знать нужно все
досконально, а мне кажется, что мозг мертвых не в состоянии что-либо
вспомнить. Их мысли мне представляются в виде дымки, неощутимой и постоянно
меняющейся, колышимой ветром и готовой рассеяться. Нет... Я не в состоянии
заучить твой план наизусть. Нужно найти что-то другое. Способ пометить
маршрут, с указанием ловушек. Способ оставить метки, которые будут видимы
только мною... Мною одним...
Анахотеп закрыл глаза. Да, так и надо сделать. Усеять дорожку лабиринта
маленькими камушками, не видимыми никому, кроме него. Только при этом
условии он будет спокоен. И его ка сможет уходить и приходить, не подвергая
себя опасности. Он будет покидать саркофаг, чтобы шпионить за живыми и
приносить ужасные болезни тем, кто осмелится проклинать имя Анахотепа,
усопшего номарха.
С тех пор как он почувствовал приближение конца, он много размышлял над
этими вещами и на целые дни погружался в свои мысли. Он с какой-то
одержимостью занимался своим переселением. Иногда он упорно думал о деталях
вроде той, которая возникла в данный момент. Невыносимая тоска сжала его
сердце при мыс-Ли, что его ка может заблудиться в защитном лабиринте и будет
бесконечно бродить по нему вечным пленником запутанных дорог, которые
постоянно будут изменяться, подобно следу змеи на песке.
- Господин, - настаивал Дакомон, уловив тревогу номарха. - Есть обычай
рисовать на стенах гробниц двери и окна, через которые ка может выходить из
погребения. Многие прибегают к такому способу, ведь предполагается, что ка
нематериален.
Молодой архитектор произнес слова, огорчившие старика: "многие" и "ка
нематериален"...
Анахотеп не имел ничего общего с обыкновенными людьми; кроме того, ему
нужна была уверенность, а не разглагольствования.

- Я знаю, что мы сделаем, - спустя немного времени сказал старик
архитектору. - Чтобы пометить места ловушек в гробнице, мы используем
благовония, запах которых можем ощутить только ты и я. Таким образом, мой ка
сможет избежать ловушек, и лабиринт не будет менять свою форму. Благовония -
предпочитаемый богами язык, а это значит, что своим чутьем можно
пользоваться даже в потустороннем мире. Да, именно так и следует поступить.
Дакомон едва удержался, чтобы не пожать плечами. В конце концов, какое
ему дело до этой прихоти старика, раз соглашение достигнуто, деньги будут
получены и он сможет приступить к строительству лабиринта.
- Прекрасная идея, господин, - одобрил он, - а для вашего обоняния эти
благовония будут вечными. Даже через десять тысяч лет вы будете чувствовать
их запах.
Но Анахотеп оказался хитрее, чем предполагал Дакомон. Он купил планы
ловушек, план изменяющегося лабиринта, наметил новый путь, добавив к нему