"Серж Брюссоло. Замок отравителей " - читать интересную книгу автора

топором.
Брюнуа с трудом, тяжело дыша, взобрался по склону холма; его кольчуга
была местами разорвана, от крови уже начинали ржаветь колечки. Седые волосы
выбились из-под шлема, и стало видно, что господин этот весьма стар.
И тут кровь ударила в голову Жеана; с поднятым топором он бросился
навстречу вражеской коннице.
Он рубил налево и направо, словно получил приказ проложить просеку в
густом лесу. Ноги, руки взлетали в воздух, как раньше взлетали травинки и
былинки. Жеан не соображал, что делает. Он с такой силой погружал свой топор
лесоруба в железо, что его плечам приходилось напрягаться, чтобы выдернуть
его. Жеан сразил одну лошадь, потом другую, третью... Он не хотел быть
раздавленным, словно мышь сапогом жнеца.
Ему открылось, что люди напрасно прячутся за железом; плоть под ним так
же податлива, как и деревья. Изумленные всадники расступались перед ним,
боясь столкнуться с этаким мужланом, который ни с того ни с сего дробил им
кости, отрубал ноги их холеных коней, кромсал благородных дворян.
Жеан одним махом разрубал пики с развевающимися на их концах
орифламами, с геральдическими зелено-голубыми цветами, словно заготовлял
хворост, дрова на зиму.
Заблудившись в лесу сражения, рыцари подбадривали себя боевыми кличами
на латыни и отважными девизами, а Жеан ограничивался простым "ух", и после
каждого такого выдоха лилась чья-то кровь.
Да. "Ух!" - и падала лошадь, разлетался на кусочки треугольный щит,
шлем раскалывался, словно скорлупа ореха.
Жеан мстил за унижения, наказывал за спесь и чванство, за презрение к
простолюдинам.
И он кричал это рыцарям: "Чем ваша кровь отличается от моей? Она
быстрее течет? Облегчить вам смерть?"
Перед ним были не боги, а простые смертные, которые, умирая, испытывали
боль и страх, подобно всем людям и животным.
И тут не могли помочь ни вера, ни молитва, ни всеобщее благословение.
В какой-то момент сквозь оглушавший его гнев Жеан услышал слабый зов
Брюнуа.
Старый хозяин сидел на склоне холма, его борода покраснела, пальцы рук
ослабли и не могли больше сжимать эфес меча; сокрушенный от полученных
ударов, Брюнуа умирал.
- Ты... - простонал он, - подойди... Ты из моих, но я не знаю твоего
имени... Кто ты?
- Меня зовут Жеан, - ответил тот. - Дровосек, сын свинопаса Пьера и его
жены Пернелии. Они умерли во время чумы.
- Ты бился отважнее, чем мои солдаты, - выдохнул Брюнуа. - Десяток
таких людей, как ты, и еще неизвестно, что было бы.
Жеан промолчал. Ему было стыдно предстать забрызганным с ног до головы
кровью перед своим сеньором. Красным от крови был и топор. Хотелось
ответить, что не отвага тому причиной, а ярость и гнев. Вспомнить о своем
стыде, когда союзники Брюнуа покинули того в разгар битвы после того, как
нагло попытались увеличить цену за свою поддержку.
- У меня нет больше золота! - крикнул им тогда старик.
- В таком случае мы уходим, - заявили рыцари. - Ты недостаточно богат,
чтобы мы участвовали в этой войне. Чума побери всех нищих, затевающих такую