"Дуглас Брайан. День Мертвых ("Конан") " - читать интересную книгу автора

даже таверна! при одной мысли о том, какие блюда могут подавать в подобном
месте, всадника мороз пробрал). Какой-то человек, оборванный и тощий,
выскочил оттуда, как ошпаренный, и, размахивая тонкими костлявыми руками,
бросился прямо под копыта лошади.
Всадник натянул поводья, но недостаточно быстро. Раздался слабый,
жалобный крик - замухрышка попал под копыта.
- Кром! Проклятье! - сквозь зубы выругался молодой человек. - Только
этого не хватало!
Если ему приходилось убивать противника в бою, совесть его оставалась
совершенно спокойной. Он мог, наверное, даже зарезать спящего, если был
уверен в том, что этот спящий - законченный негодяй. Впрочем, последнее
спорно, поскольку подобного опыта у юноши пока что не было. Но сбить с ног
заморыша, который и без того одной ногой стоит в могиле...
Проклиная все на свете, всадник спешился. Пострадавший лежал на
растоптанном грязном снегу. Вокруг его головы расплывалась угрожающая
красная лужа.
- Надеюсь, ты жив, - проворчал пришелец. - А если помер, туда тебе и
дорога.
Но бедняга еще дышал. Его широко раскрытые глаза, в которых явственно
читался ужас, глядели прямо на незнакомца.
- Прости... - пролепетал он.
- Да уж, - фыркнул пришелец. - Клянусь Кромом, ты выскочил так
неожиданно!
- Прости... - повторил бедняга и потерял сознание.
Молодой человек подхватил его на руки и ногой открыл дверь таверны.
Зрелище, представшее его взору, напоминало кошмарный сон. В темном,
закопченном помещении, под низким потолком, собралось около двадцати
посетителей. Кругом горели факелы, но они так чадили, что, казалось, не
прибавляли света, а лишь сгущали тьму. В очаге шевелились языки темного
пламени. Они лениво обхватывали днище огромного котла, где исходило паром
неаппетитное варево.
На стенах висели "украшения": грязные тележные колеса, запыленные
рыбацкие сети, несколько гарпунов с обломанными зубцами и безнадежно тупой
меч с рукоятью в виде оскаленной пасти дракона. Нужно ли говорить о том, что
былое великолепие этой рукояти облупилось, облезло и приобрело жалкий вид.
Скамьи, выставленные вдоль стен, равно как и столы, массивные и
прочные, еще держались, но и они уже покосились, а некоторые сгорбились.
Но ужаснее всего были здесь сами люди. Они теснились друг к дружке -
увечные, безглазые, с язвами на щеках, с текущим из ушей гноем... Никто не
брезговал - все были одинаково отвратительны. Пришелец даже не мог решить,
кто из них страдает больше.
Он остановился на пороге, держа пострадавшего, точно ребенка.
Ноги-палочки и истощенные руки раненого болтались, как плети.
- Привет, - хмуро проговорил чужак. - Меня зовут Конан. Я из Киммерии.
Этот человек неожиданно выскочил прямо перед моим конем. Заберите его.
В полном безмолвии он прошел через таверну и уложил бедного уродца
прямо на столы, опрокинув при этом несколько щербатых глиняных кружек и
разлив жидкое пойло, которое хлебали посетители таверны.
Темная кровь все еще вытекала из раны. На голове была рассечена кожа,
но казалось, будто череп проломлен - рана имела устрашающий вид. Волосы,