"Дуглас Брайан. Призрак и статуя ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Филодаму, известному ювелиру. Он обладал особым даром - оценивать
необработанные камни. Покупал по дешевке непривлекательного вида булыжники,
а потом обрабатывал их таким образом, что знатные дамы Аквилонии и Бритунии
дрались за них, словно уличные торговки, такая это получалась красота.
Аристократка Юлия-Медея без всякого удовольствия выслушала подобное
описание "знатных дам Аквилонии и Бритунии", хотя втайне понимала, что они
действительно могут вести себя хуже уличных торговок.
- Продолжай, - сказала она, задирая брови.
- Слушаюсь, госпожа, - дворецкий поклонился. - Господин Филодам не был
женат, однако при нем жили его ближайшие родственники, племянник по имени
Рубрий и его супруга, довольно смазливая бабенка, но легкомысленная. То и
дело принималась строить глазки соседям и даже молодым слугам. Рубрия мало
беспокоило поведение жены. Он был целиком поглощен мыслями о состоянии
дядюшки. А дядюшка, человек добрый, великодушный, любящий искусство...
- Вы были с ним знакомы? - перебила Юлия-Медея.
- О, да! - кивнул дворецкий. - Несколько раз мой прежний господин,
Рутилий, делал у него заказы. И это ожерелье, которое он преподнес вам в
день свадьбы, - тоже работы Филодама. Я неплохо знал его, госпожа.
- Что же с ним случилось? - спросила Юлия-Медея. У нее было такое
неприятное ощущение, словно она уже заранее знает ответ.
Дворецкий медленно и печально кивнул, отвечая ее тайным мыслям.
- Да, госпожа, именно это и произошло. Господин Филодам был убит в
собственном доме. Поначалу предполагали, что это сделали грабители, которые
пробрались на виллу, потому что пропало несколько очень драгоценных
предметов. Но затем истина всплыла на поверхность. Это злодеяние было
задумано и осуществлено Рубрием и его женой. Проклятая женщина соблазнила
господина Филодама, пробралась в его постель и там заколола ножом.
Когда злодеев изобличили, муж попытался все свалить на жену. Та же
оправдывалась тем, что ее-де пытались изнасиловать, и она защищалась. Но наш
садовник и еще двое слуг дали показания в суде и сообщили, что эта женщина
неоднократно предлагала свои сомнительные услуги молодым людям, делая это
недвусмысленно, если не сказать бесстыдно.
Словом, убийцу четвертовали на площади...
- Погодите, - Юлия-Медея наморщила лоб. - Мне кажется, я что-то слышала
об этом... Какую-то женщину четвертовали, когда я была девочкой. Родители
поспорили, стоит ли идти смотреть на казнь. Маме очень хотелось пойти. Она
всегда придерживалась крайне строгих правил и приветствовала любую расправу
с прелюбодейками. Она и меня воспитывала точно так же. А вот отец
воспротивился. Сказал, что его когда-то водили посмотреть казнь и что он с
тех пор не может убить даже кролика, не то что человека. Мол, незачем пугать
меня больше, чем это требуется. Отец считал меня послушной девочкой.
Родители тогда сильно поссорились и два дня потом не разговаривали, а я
страдала и от души проклинала эту злодейку, которая даже своей казнью
ухитрилась причинить людям неприятности.
- Да, это была она, - подтвердил дворецкий. - У вас, госпожа,
удивительные родители. Жаль, что вы редко о них говорите и никогда не
приглашаете их жить на виллу. Впрочем, - быстро поправился он, - это не мое
дело. Простите великодушно болтливого старика.
- Рассказывайте дальше об этом убийстве, - велела Юлия-Медея. - Что
случилось с племянником, с этим Рубрием? Я не помню, чтобы одновременно с