"Дуглас Брайан. Демоны степей ("Конан") " - читать интересную книгу автора

пожаром, уподобляясь Черной Птице, той, что прилетает кружить над павшими в
бою, а после разносит вести родным. Зловеще, протяжно кликал в ее душе
птичий голос: "ме-ертв! ме-ертв!" Умер барон Велизарий...

* * *

Человек, послуживший причиной всего этого переполоха, стоял, никем не
замеченный, в тени огромного дерева. Был этот человек молод и высок ростом;
пламя выхватывало из темноты его длинные черные волосы, спутанные, как грива
дикого коня, и то и дело сверкали в темноте ярко-синие глаза. Его веселило
разрушение, которое он причинил.
Разговоры Рейтамиры о милосердии, наверное, встретили бы у него полное
непонимание. Ему ничуть не жаль было погибших в огне дьявольского пожара
воинов. Во-первых, воин для того и берет в руки оружие, чтобы когда-нибудь
погибнуть. А во-вторых, по слухам, эти люди служили человеку жестокому и -
что гораздо страшнее обычной человеческой жестокости - заключившему сделку с
колдуном.
Конан из Киммерии побывал при дворе правителя Хоарезма. Случилось это,
можно сказать, совершенно случайно: преследуя буйных запорожских козаков, с
которыми были у киммерийца свои счеты. Раненый в глупой уличной потасовке,
где какой-то глупый воришка пырнул его кинжалом, он застрял в Хоарезме.
Мечась на постели в доме добросердечной женщины, которая рассчитывала
получить от спасенного воина некоторое количество золотых (а заодно, быть
может, и теплой ласки, ибо красивая внешность и внушительные стати варвара
произвели на нее сильное впечатление), Конан изрыгал страшнейшие проклятия
дураку, который посмел нанести ему увечья.
В конце концов "увечья" были залечены, от ран не осталось и следа, и
Конан поднялся с постели, очень недовольный. Женщина получила десяток
золотых, поскольку попросила об этом. На большее ей рассчитывать не
приходилось.
И тогда она, угощая его вином и тихонько пристраиваясь поближе к
иссеченному шрамами могучему плечу киммерийца, проговорила:
- Как ты собираешься жить дальше, Конан? Киммериец метнул на нее
удивленный взгляд.
- Ты вылечила меня, спасибо. Я тебе заплатил - разве ты чем-то
недовольна?
- Я всем довольна, - ответила женщина, немного обиженная.
Она не понимала, почему не нравится этому человеку. В представлении
хоарезмийцев жировая складка на животе, пышная, колышущаяся грудь и круглое
лицо были признаками неотразимой женской привлекательности. Конану же
нравились женщины крепкие, с тонкой талией. И не такие назойливые.
А эта, несмотря на всю ее добросердечность, становилась просто
невыносимой. Так и липла, точно халва к пальцам приклеивалась.
Конан чуть отодвинулся.
- Ты добрая, - сказал он нехотя, - но то, как я буду жить дальше, - не
твое дело.
Она глубоко вздохнула.
- Я забрала у тебя все твое золото, - сказала она притворно-покаянным
тоном.
Киммериец фыркнул, как конь.