"Фрэнсис Брайан. Джим Хокинс и проклятье острова Сокровищ (продолжение романа Стивенсона) " - читать интересную книгу автора

зеленого козырька над его пустыми глазами; никогда больше не надо будет с
вынужденным терпением прислушиваться к звуку его жестокого, холодного,
отвратительного голоса. Не надо больше и осматривать окрестности, чтобы
разглядеть приближение Долговязого Джона Сильвера, одноногого корабельного
кока, призрак которого так пугал Билли Бонса.
Так как доходы наши росли, я нанял нескольких помощников. Это избавило
матушку от каждодневного тяжкого труда. Теперь она могла немного больше
отдыхать - телом, но не душой; а язык ее уж и вовсе не знал покоя: ее
высказывания, раздававшиеся из верхней гостиной, были более решительными,
чем когда бы то ни было. И все же она не заставляла меня принимать
правильные решения, а скорее указывала путь к ним. Я купил двух лошадей -
одну для себя, другую для общих надобностей, и участок земли рядом с
гостиницей, где лошади могли бы пастись, а также в предвидении того дня,
когда, возможно, мы задумаем строить что-нибудь новое. (По правде говоря, мы
сразу же и начали строить - конюшню; ведь прежде мы ничего подобного не
могли предложить проезжающим.) Все жители округи, которые раньше исподтишка
жалели нас, теперь смотрели на молодого хозяина "Адмирала Бенбоу" и его
достопочтенную матушку с интересом и, как мне представляется, с гордостью.
Новоприобретенное богатство помогло нам также почтить память моего
дорогого батюшки. Он покоится на небольшом кладбище над бухтой Логово Китта.
Я поставил на могиле прекрасную плиту в его память. Матушка моя тоже будет
покоиться рядом с ним, хотя я очень надеюсь, что много лет пройдет, пока это
случится. Старый садовник Тейлор - он умер в мое отсутствие, когда я плавал
в Южных морях, - тоже похоронен неподалеку; в день его похорон был такой
шторм, какого матушка, по ее словам, за всю жизнь не видала.
Это маленькое, продуваемое ветром кладбище станет и моим последним
пристанищем, но я надеюсь, что меня отнесут туда не раньше, чем сменится не
одно поколение. Однако надежда эта останется тщетной, если я не перестану
рисковать жизнью, отваживаясь на такие приключения, о которых собираюсь
сейчас поведать.
До сих пор та роль, какую я сыграл в этой новой истории, не поддается
моему разумению. С чего бы хоть сколько-то здравомыслящему человеку,
особенно тому, кто прошел такие ужасные испытания, как я, покидать нашу
тихую гавань? И все же я так и сделал. Снова я отправился на тот остров, где
когда-то убил Израэля Хендса. Снова взбирался по склонам, где мои друзья
когда-то решили, что я покинул их ради бунтовщиков-головорезов. И в самом
деле, если бы не величайшее мужество и преданность моих друзей, товарищей по
тогдашним приключениям - доктора Ливси, сквайра Трелони и грозного капитана
Смоллетта, - я мог погибнуть на Острове Сокровищ; и все же я снова ступил на
его наводящие ужас берега. Это кажется совершенно невероятным: с какой стати
было возвращаться в те ненавистные места, что по сей день преследуют меня в
ночных кошмарах?
Вот вопрос, который вы, мои читатели, могли бы с полным правом задать
мне. Меня позвало обратно вовсе не желание снова совершать такие же подвиги.
Да, конечно, мы оставили на острове какие-то сокровища, и довольно большую
их часть, так как у нас не хватало людей, чтобы перенести их на судно, да и
места, куда их уложить, тоже не хватало. Но соблазнительность клада сыграла
очень малую роль в моем возвращении на остров. По правде говоря, меня влекли
туда совсем новые и очень сильные чувства.
Началось все с простого сочувствия, но вскоре переросло в нечто, с