"Янка(Иван Антонович) Брыль. В Заболотье светает" - читать интересную книгу авторазимы. Однако уже не в землянке, а в кухонном окне горит спокойный, уютный
огонек. Когда я стукнул щеколдой новой калитки, под ноги подкатился с сердитым лаем щенок. "Обрастает, черт, - подумал я про Миколу. - И забор, и ворота завел, и собаку..." Но вот от кухни, должно быть с порога, послышался голос: - Кто там? Я шагнул в полосу света, падавшего из окна на снег, и произнес то первое слово, которое так долго не приходилось говорить вслух. Входя в хату, старушка ухватилась сперва за косяк наружной двери, а потом, в сенцах, долго шарила щеколду. В кухне, при свете, взглянула на меня, всхлипнула и, словно еще не здоровалась, вытерла руки о фартук. - Сыночек... хлопчик мой!.. Пришел!.. ...Миколе двадцать четвертый год. Парень возмужал, уже и меня перерос. Когда он, заглянув, должно быть, в окно, вбежал со двора и мы поздоровались, мать снова всплакнула. А я увидел скрюченные пальцы Миколиной левой руки и три орденские колодки. - Трудно покуда с такой рукой? - Один разок клюнула в плечо, а сколько мороки. Ношусь как дурень с писаной торбой. На Черной, помнишь, за поворотом, где жил Кулеш... Он тут же, у порога, начал рассказывать о том их партизанском бое, про самолет, перебросивший его после ранения через фронт, про госпиталь в далеком Сталинабаде - одним словом, о том самом, о чем писал еще в сорок четвертом. стол. А мне придется пойти Тарадру разбудить. Микола прислушался: - Погоди, Копейка идет! Этот достанет. За дверьми разок, как видно под привычной рукой, брякнула щеколда, дверь приоткрылась, и в нее как-то боком или даже просто задом протиснулся незнакомый детина. Здоровенные плечи его сутулились, и голова на толстой шее выдавалась как-то вперед и вбок. Кепка была надвинута на самые глаза, но под ней никак не могла укрыться гладкая, красная рожа. - Василь Петрович? - начал он. - С приездом! Он даже улыбнулся из-под кепки, с вахлаковатой деликатностью пожимая мне руку. - Сходи ты, Сергей, к своей Тарадре и тащи сюда "гусака", - сказал Микола. - Гляди только, чтоб не последки. - Кто это? - спросил я, когда незнакомец вышел. - Столяр, - отвечал Микола. - Шатается тут скоро год. А кто, откуда, так и не доберешься... Окна мастерит у нас. Копейка. Такая фамилия. - Только зыркает тут исподлобья, что твой волк, - сказала мать. - А работает ну как неживой. Ты, Микола, за Валей сходил бы... А то уж лучше завтра. Тащиться ей с хутора по такой темноте, да и с дитем на руках. Завтра чуть свет примчится. Вскоре Копейка снова по-своему - задом - протиснулся в дверь и поставил на стол "гусака" - заткнутый газетной бумагой литр самогона. - Белорусская подстольная, - сказал Микола. - С Тарадриного завода. Как там, Сергей? |
|
|