"Янка(Иван Антонович) Брыль. Нижние Байдуны" - читать интересную книгу автора

- Привез бы, може, пороху малость? Бездымного.
Ну, если только это, если его "вот зараза!" не обида была, а похвала
байдуна байдуну, так я тебе могу и дымного и бездымного!.. Однако я сказал
пока что сдержанно:
- Почему же. Посмотрю.
Ободренный этим, Тимох пошел дальше:
- И патронов. Шестнадцатого. И дроби, если уже так.
О рассказе моем - ни слова. Мало того, еще и сам угостил меня веселыми
новостями. Прежде всего - про Осечку.
- И еще, браток, не женился. - Тут Тимох, подражая Косте, хлопнул в
ладоши, звонко захохотал и тонким голосом вскрикнул: - "Поспеем! Наживемся!"
А самому уже... Ну да, он на год меня старше, пятьдесят три. И на войну
после партизан не взяли, как того Летчика. Ка-ва-лер!.. Я ему вдовушку
недавно насмотрел, в Хлюпичах. Гришку Лозовича убили, баба осталась. Под
сорок будет. Гладкая, браток, одних сисек сколько! И шьет еще на машине.
Правда, детей нету, да неужели ж тебе обязательно на готовое? Пошел бы ты,
говорю ему, хоть нитку ей продел. В ушко, може, еще попадешь?.. - Тимох еще
раз передразнил Осечку: - "Поспеем! Наживемся!" Собирался он вроде, но и она
ведь ждать-пождать не будет. Приблуду какого-то нашла, примака. Какой-то,
кажется, Швилев. Худизна, кожа уже не на ребрах, а под ребрами. Черный, как
Каин, и две левые ноги. Три дня, три ночи, браток, из хаты не выходили! А
потом вышел он... Я как раз мимо проходил, вижу, пол-зет и как пьяный
шатается. "Ты что, - спрашиваю, - только что из шахты вылез?"
Литература! Где те, у черта, Хлюпичи, был ли, видел ли, говорил ли что
сам - неважно...
О самом себе Тимох, помню, говорил: "Какой я бабник - просто один боюся
спать". Как там было прежде - в деревне говорилось и говорится по-разному, а
уже в послевоенные годы ему понемногу становилось не до того. А поговорить,
посмаковать он был и в старости лаком.
Вторая страсть - охота - тоже исподволь убывала.
В колхозе он был сначала лесником и заодно стерег заречные луга.
Жаловался мне однажды, что очень уж нелегкая это работа - сено в копнах
стеречь, потому что лесные хуторяне, шляхтичи, "воры спокон веку", очень уж
на копны те наседали, целыми табунами.
- Единоличники, браток, да и злые еще, как осенние мухи. Махалом не
отмашешься! Стрелял я однажды, стрелял, а потом давай той двустволкой
швырком вдогонку - по ногам!
- По ним стрелял?
- Да не-е. Соли как раз не было...
Потом эти его шляхтичи повступали наконец в соседний плёховичский
колхоз, и однажды Тимох, возвращаясь из лесу, собрал у нашей хаты гурьбу
мужчин - показывал, как те хуторяне вышли на свою первую коллективную
посевную.
Мужчины наши на днях уже видели этот спектакль, теперь Тимох угощал им
меня, однако хохотали все. Рассказчик один за нескольких сеяльщиков пьяно
кричал на разные голоса, с разными гримасами и жестами воображаемо набирал
семена в воображаемый фартук, за одного шляхтича шел шатаясь, за другого
показывал первому, как направляться на его сигнальный свист и поднятую руку,
за третьего - только стоял и тупо, дико глядел куда-то... А потом сеятели,
опять же в лице одного Тимоха, шли к воображаемому возу с мешками, где у них