"Эрнест Брылль. Тетка " - читать интересную книгу автора

вызвав прислуживавшего на том безумном венчании церковного сторожа, она
принялась выпытывать у него, не было ли каких-нибудь отклонений в венчальной
церемонии, облегчающих возможность "раздельной жизни или развода, как это
там называется". Старания ее, видимо, увенчались успехом, раз сторож уехал
домой на подводе, груженной мешками с отборным картофелем. Не его вина, что
он не принял в расчет ни характера помещика, ни внезапности реформы.
О реформе говорили все чаще. Люди из отдаленных деревень, приезжавшие в
наш костел на ежегодный храмовой праздник, рассказывали, как распахивают
новые межи на целинных усадебных черноземах. Другие говорили об убитых - о
тех, кто отважился протянуть руку за чужим добром. Нам все это еще казалось
небылицей. Мы с сестрой слушали, как к Маковскому помещику пришли поутру
трое с винтовками на ремне и без дальних слов велели ему прочитать какую-то
бумагу.
- И что, так прямо и вошли в комнаты? - допытывалась сестра. Ее
вопросы: верно ли, что люди с винтовками не удосужились даже вытереть
ноги, - казались мне, по меньшей мере, смехотворными. Но она упорно
выведывала, были ли то чужаки или местные - из приусадебной деревни, и
вообще "как они представились". Узнав, что пришельцы были из усадебных
бараков и что они даже не помышляли докладывать, зачем лезут в гостиную,
сестра неожиданно велела мне поторопить возницу и ехать домой. И тут же, не
дожидаясь, пока я найду его в толпе разглагольствующих у стойки, уселась в
бричку, стоявшую в проулочке. Всю дорогу она расспрашивала, верю ли я этим
россказням, а когда я сказал, что не впервые слышу о подобных случаях, да
еще неосмотрительно добавил, что помещик из Макова арестован за попытку
поджечь свои амбары, она вдруг объявила:
- Уеду. Пойми, я вовсе не намерена помогать Тетке при поджоге бачевских
гумен. Сами загорятся. Дерево уж очень старое.
- Какое еще дерево? - спросил я, ошеломленный столь внезапным решением.
Тогда сестра склонилась ко мне и прошептала так, словно эта была страшная
тайна:
- Генеалогическое.
Впрочем, то же самое она сообщила бачевской барыне. Старая помещица
смерила ее таким взглядом, словно перед ней вдруг очутилось говорящее
животное, и, кликнув горничную, велела ей паковать вещи Молодой.
- Завтра пусть кучер подъедет к утреннему поезду. Молодой надо уладить
кое-что...
Сестра спокойно отнеслась к этому решению. Хотя вряд ли предполагала,
что ее желание уехать из Бачева осуществится столь быстро. Так или иначе,
виду она не подала, и ранним утром мы с Теткой поехали провожать ее на
станцию. До сих пор не пойму, чего ради Тетка проявила столь несвойственную
ей любезность. Я даже думаю, что она до последней минуты опасалась отмены
отъезда. И, чтобы не допустить этого, предпочла сама при сем присутствовать.
Мы ехали медленно, перебрасываясь пустыми фразами о родственниках,
которых сестра при случае собиралась навестить. Ничто вроде бы не предвещало
прощания навеки. И Тетка и сестра беседовали так, словно с грустью
расставались на пару дней. Помню, сестра просила подготовить байки для
варенья, напоминала о сроках ежегодной уборки. И лишь когда бричка миновала
распятие, у которого кончались бачевские земли, сестра, глядя на осеняющую
себя широким крестом Тетку, спросила:
- Интересно, хоть это они оставят?...