"Буало Нарсежак. В заколдованном лесу" - читать интересную книгу автора

- пятнадцать тауз (7) отделявших меня от злополучного
салона. За стеклянной дверью по прежнему мерцал свет
канделябра Я медленно посмотрел сквозь стекло и ледяной
холод пронзил меня до костей. Они все трое так и сидели
здесь, хотя уже не на тех местах, - они переместились! Черт
возьми! Да ведь они, вероятно, совершив прогулку по парку
только что вернулись обратно. Я полагаю, что меня спас гнев
здоровая реакция широкой натуры, унаследованной мной от
отца. Посему я без всяких колебании вошел в комнату.
- Вот я! - сказал я. - ...Мюзияк!
Мои слова прозвучали странным образом в пустоте салона.
Никто даже и не шелохнулся лишь пламя свечи слегка дрогнуло
потревоженное моим приходом. Вокруг меня вращались огромные
тени, и, казалось, на какое-то мгновение неподвижные силуэты
трех Эрбо похожих на мраморные изваяния, ожили. Они сидели
все в тех же глубоких креслах, в которых я их увидел в
первый раз. Барон все же несколько приблизился к своей
жене. Он вновь положил свои руки на подлокотники, а в
пепельнице догорала его сигара. Рядом с баронессой стоял
низенький столик с корзинкой для шитья а на ее пальце был
теперь наперсток. Клер... Однако к чему продолжать?
Царящее молчание не может обмануть даже очень скептически
настроенного человека. Совершенно очевидно что эти тела
были лишены жизни словно восковые фигуры имеющиеся в
некоторых музеях и снабженные пружинами, заставляющими их
двигаться, дабы поразвлечь публику. Но, быть может передо
мной просто великолепно сделанные манекены? Едва эта мысль
пронеслась у меня в голове, как я ее тут же с отвращением
отвергнул. А чтобы заставить замолчать это второе "я",
которое вот уже час, как докучало мне своими нездоровыми
умозрительными построениями, повинуясь не знаю какому
инстинкту насилия и страха я взял блестящие в корзине
ножницы и, примерившись к руке барона, быстрым движением
ударил ими ее. Лезвие задело большой палец правой руки
глубоко ранив его. На краю раны появилось нечто вроде
коричневой серозной жидкости которая немедленно свернулась,
и из моего горла невольно вырвалась насмешка. Барон уже так
давно был мертв, что даже кровь в его венах застыла. Я мог
сколько, угодно изощряться, ударять их ножницами... однако
я был не в состоянии вырвать всех троих из объятий смерти...
Ноги мои подкосились, и я лишь чудом удержался на них
благодаря усилию воли. Голова давала знать о полученном
мной ударе. Бросив ножницы, я осенил крестным знамением три
трупа, а затем украдкой удалился, будучи не в состоянии ни
думать, ни стонать, чувствуя полнейшее изнеможение души и
тела... В тот момент, когда забрезжил восход, я добрался до
гостиницы и ценой последних усилий вскарабкался на балкон
своей комнаты. Рухнув на кровать, я погрузился в сон,
похожий на смерть...
Когда, много часов спустя, я пришел в себя, то оказался