"Буало Нарсежак. В заколдованном лесу" - читать интересную книгу автора

узнать разгадку тайны, мне полностью изгнать не удалось.
Колокол смолк, и в этот самый момент, словно по мановению
волшебной палочки, в природе что-то изменилось. Задрожав, я
начал прислушиваться, и все звуки, которые мгновение назад
очаровывали меня, словно деревенская музыка начали вдруг
казаться подозрительными. Я старался приглушить шорох своих
шагов, начал всматриваться в темноту больших деревьев и
вздрагивал при каждом вздохе совы. А эхо по-прежнему
доносило замогильные раскаты далекой бури. Мне следовало бы
вернуться обратно, поскольку я уже получил предупреждение
столькими предзнаменованиями! Однако к чему повторяться? Я
заупрямился, ведь меня воспитала суровая школа изгнания, так
что я никого не боялся, будучи уверенным в своих силах. К
тому же у меня не было никаких причин заподозрить что-то
неладное. Я лишь ощущал смутное беспокойство, вполне
объяснимое поздним часом, местом и неожиданным звоном
колокола.
Понадобилось довольно много времени, чтобы дойти до
двора и увидеть при обманчивом свете луны фасад здания с
закрытыми окнами по обе стороны которого возвышались башни.
Во дворе никого не было видно. Над подъездом неподвижно
висела цепь, привязанная к языку колокола. И ни души! Я
принялся бранить себя. Так кого же я ожидал встретить здесь
в столь поздний час? Как и всякий бретонец, я был суеверен
и в детстве не раз содрогался от поэтичных и полных ужаса
сказок, которые любят рассказывать по вечерам в стране Амор
(6). Однако, будучи на открытом пространстве и чувствуя над
своей головой небо нашего Господа, я не был склонен подобно
малолетнему, испытывать страхи Я смело пошел вперед и
обнаружил свет в "Башне Маршала", названной так потому, что
знаменитый маршал Тюренн провел там как-то одну ночь. Эта
башня возвышалась с левой стороны здания и прежде служила
моему отцу библиотекой. Большая стеклянная дверь вела
оттуда во двор. Я пошел в сторону этой двери, приглушая шум
своих шагов. "Вероятно, кто-то заболел", - думал я и тут же
вспомнил слова метра Меньяна о том, как часто вызывали врача
к изголовью Клер. Мои опасения возросли, и с неописуемой
тревогой я опрометью бросился к башне.
Стеклянная дверь оказалась закрытой, однако сквозь ромбы
стекла мне все же удалось рассмотреть стоящий на столике
канделябр. Я тут же увидел основные детали интерьера,
мебель, картины, все еще стоящий накрытым столик на
колесиках, однако мое внимание приковала находящаяся в
комнате странная компания в глубоких креслах, расставленных
кругом, сидели три человека. Я тотчас же узнал сидящую ко
мне лицом Клер. Мужчину и женщину сидящих в пол-оборота ко
мне, я раньше никогда не видел, но у меня имелись все
основания полагать, что передо мной сидели барон и баронесса
Эрбо. Все трое сидели неподвижно, однако эта неподвижность
походила скорее на неподвижность восковых фигур, чем на