"Буало Нарсежак. Та, которой не стало" - читать интересную книгу автора

ящики... Ему всегда казалось, что следом за ним кто-то идет... А что, если
бы ему пришлось отводить в поле козу? Он смотрел на сморщенное личико
девочки, источенное сомнением и страхом. И вдруг увидел маленького
Равинеля, того незнакомца, о котором он никогда и никому не рассказывал и
о котором не любил думать, но который все же постоянно сопровождал его,
словно молчаливый свидетель. А если бы тот вдруг увидел, как что-то
плавает в воде?..
- На лугу никого не было?
- Нет... Кажется, нет.
- А в прачечной... Вы никого не видели?
- Нет.
Он отыскал в кармане десятифранковую монету, сунул ее в руку девочки.
- Это вам.
- Он у меня отберет.
- Не отберет. Найдите надежное местечко и спрячьте ее там.
Она задумчиво тряхнула головой и как бы с сомнением сжала пальцы.
- Я навещу вас еще разок, - пообещал Равинель. Надо было уйти непременно
на добром слове, оставить приятное впечатление, сделать так, будто ни
козы, ни прачечной и в помине не было.
На пороге Равинель столкнулся с почтальоном - сухопарым человечком,
согнувшимся под- тяжестью своей пузатой сумки.
- Привет, начальник... Вы хотели меня видеть? - прищурился почтальон. - Не
иначе как по поводу вашей пневматички.
- Нет. Я... Я жду заказное письмо... Вы говорите, пневматички?
Почтальон поглядывал на него из-под фуражки со сломанным козырьком.
- Да. Я звонил, но мне никто не открыл. И я бросил ее в ящик. Что, вашей
половины дома нет?
- Она в Париже.
Равинель мог бы и не отвечать, но теперь он стал осторожен. Приходилось
заискивать.
- Ну, пока! - отозвался почтальон, вошел в дом и хлопнул дверью.
Пневматичка? Но от кого? Конечно, не от "Бланша и Люеде". Он ведь только
что там был. Быть может, от Жермена? Вряд ли. Но, может, она адресована
Мирей?
Равинель шел домой по освещенным улицам. Внезапно похолодало, и мысли
забегали быстрей. Дочка почтальона ничего не видела, а если что-нибудь и
видела, то ничего толком не поняла, а если и поняла, то не разболтает. Все
знают Ми-рей. И всякий, кто обнаружил бы ее тело, непременно дал бы знать.
Но вот пневматичка! Возможно, ее послал вор, чтобы продиктовать свои
условия.
Конверт лежал в ящике. Равинель прошел на кухню и стал рассматривать его
под лампой. "Господину Фернану Рави-нелю". Почерк!.. Он закрыл глаза,
посчитал до десяти, подумал, что, должно быть, заболел, серьезно заболел.
Потом открыл глаза и впился в надпись на конверте. Провалы памяти...
раздвоение личности... Когда-то давно, еще в университете он читал про это
в старой книжке Малаперта... Раздвоение личности, шизофрения...
Нет, это не почерк Мирей. О господи! Почерк Мирей? Быть того не может!
Конверт аккуратно заклеен. Пошарив в ящике буфета, он достал нож и, держа
его как оружие, направился к столу, где на глянцевой клеенке лежал
розоватый конверт. Кончиком ножа он поискал щелку в конверте. Тщетно!