"Буало Нарсежак. Та, которой не стало" - читать интересную книгу автора

матери он, несмотря на зрелый возраст, чувствовал себя бедным сиротой.
Чувство это не прошло и по сей день. Что-то в нем так и не расцвело, и он
вечно вздрагивает, когда хлопает дверь или когда его неожиданно окликают.
Он боится вопросов в упор. Конечно, теперь у него не спрашивают о дате
Кампо-Формио, но он по-прежнему боится попасть впросак, забыть что-нибудь
существенное. Ему и в самом деле случалось забывать номер своего телефона,
номер своей машины. В один прекрасный день он забудет и собственное имя. И
не будет ни чьим-то сыном, ни мужем, никем... Безымянный человек из толпы,
он в тот день, может быть, испытает счастье, запретное счастье! Кто знает?
- А помнишь, как мы бродили по Испанской косе?
Равинель медленно отрывается от своих мыслей. Ах да, Ларминжа.
- Интересно, какой тогда был Равинель? Наверное, сухарь.
- Сухарь?
Ларминжа и Равинель переглянулись и одновременно рассмеялись, будто
скрепляя пакет. Кадю этого не понять...
- Сухарь да, пожалуй... - отозвался Ларминжа и спросил: - Ты женат?
Равинель посмотрел на свое обручальное кольцо и покраснел.
- Женат. Мы живем в Ангиане, под Парижем.
- Знаю.
Разговор не клеился. Бывшие приятели исподтишка разглядывали друг друга. У
Ларминжа тоже обручальное кольцо. Он нет-нет да и вытрет глаза - видно, не
привык к вину. Можно бы порасспросить его о житье-бытье, только зачем?
Чужая жизнь никогда не интересовала Равинеля.
- Ну, как идет реконструкция? - спрашивает Кадю.
- Двигается понемногу, - отвечает Ларминжа.
- Во сколько в среднем обходится первый этаж со всеми удобствами?
- Смотря какая квартира. Четыре комнаты с ванной - миллиона в два. Если
ванная, конечно, вполне современная. Равинель подзывает официанта.
- Пойдем куда-нибудь еще, - предлагает Кадю.
- Нет. У меня свидание. Ты уж извини меня, Ларминжа. Он пожимает их мягкие
теплые руки, У Ларминжа обиженное лицо. Что ж, он не хочет навязываться и
так далее.
- Все-таки мог бы с нами позавтракать, - - ворчит Кадю.
- В другой раз.
- Это само собой. Я покажу тебе участок у моста Сене, который недавно
приобрел.
Равинель торопится уйти. Он упрекает себя в недостатке хладнокровия, но не
его вина, что он так болезненно на все реагирует. Да и другой бы на его
месте...
Часы бегут. Он отводит машину на станцию обслуживания в Эрдре. Смазка.
Полный бак горючего, И две канистры про запас. Потом едет на площадь
Коммерс, минует Биржу, пересекает эспланаду острова Жольет. Слева он видит
порт, удаляющиеся огни статуи Свободы, Луару, испещренную световыми
бликами. Никогда еще не ощущал он такой внутренней свободы, и тем не менее
нервы его напряжены и сердце болезненно сжимается, готовясь к неизбежному
испытанию. Прогромыхал мимо нескончаемый товарный состав. Равинель считает
вагоны. Тридцать один. Сейчас Люсьен, наверное, выходит из больницы.
Пускай себе закончит рабочий день. В конце концов, весь план придумала
она. Ах да, брезент! Он прекрасно помнит, что свернутый брезент лежит
сзади, в углу машины, и все-таки беспокойно оборачивается. Брезент