"Буало-Нарсежак. Волчицы" - читать интересную книгу автора

Я вновь притягивал ее к себе, и она с простодушным бесстыдством
неопытной в любви девочки впивалась мне в губы. А спустя мгновение
отстранялась, всматривалась в высокое с резьбой трюмо и поправляла волосы.
- Элен, - умолял я.
- Будьте умницей! - говорила она, как говорят с фокстерьерами.
Началось все это глупейшим образом. Несколько дней назад мне захотелось
прогуляться по городу, и я попросил у нее ключ от квартиры. Она
заколебалась, она вечно взвешивала все "за" и "против".
- Я бы с радостью, Бернар... Но мы в доме не одни, наши жильцы...
Лучше, чтобы вы не попадались им на глаза.
- Почему?
- Они могут удивиться... Известно ведь, что мы живем вдвоем, понимаете?
В нашем положении сплетни...
Я обиженно нахмурился и набычился.
- Погодите, Бернар, я кое-что придумала. По утрам, с девяти до
одиннадцати, дом практически пуст, а вечером, часам к шести, когда все уже
дома...
Я обнял ее за талию, как это сделал бы Бернар, и, скользнув губами по
ее волосам, шепнул:
- Если спросят, ответите, что я ваш жених. Разве это такая уж неправда?
Она резко прильнула ко мне, сжала мое лицо руками с неловкостью и
жадностью изголодавшегося человека, раздобывшего кусок хлеба. Сколько же лет
этот миг грезился ей во сне и наяву? Мне показалось, она вот-вот потеряет
сознание. Измученная, побледневшая, она опустилась на стул и, вцепившись в
меня, проговорила:
- Она не должна знать... Бернар! Слышите?.. Потом... Я сама ей
объясню...
С тех пор что ни утро мы вот так же молча, яростно и все так же не
утоляя страсти приникали друг к другу на время в сумеречном свете столовой,
напоминающем полумрак аквариума, едва тронутом рассветными лучами. Эти
пьянящие и платонические объятия жгли меня. Элен прекрасно видела мое
состояние и, думаю, была очень горда своей властью надо мной. Ее воображению
девственницы, начитавшейся книг, жених, сообразно всем традициям, в
буквальном смысле слова представлялся воздыхателем. И попытайся он получить
более весомые доказательства любви, его поведение сочли бы неподобающим.
Я был уверен, что ее сестра давно обо всем догадалась, и это выводило
меня из себя. Аньес появлялась в столовой после того, как оттуда уходила
Элен и из-за закрытых дверей начинали доноситься нестройные звуки рояля.
- Хорошо ли спалось? Как отдохнули?
Она смотрела на меня своим ощупывающим взглядом, который как будто
непрерывно следил в пространстве за видными только ему пылинками и парами.
Пояс ее желтого выцветшего халата день ото дня был завязан все более
небрежно. Под сорочкой с кружевами свободно подрагивали груди. Чтобы чем-то
занять руки и мысли, я закуривал. Мне бы тут же встать и уйти, но я не мог
двинуться с места. Только одно и сверлило мозг: а что если обнять ее...
- Возьмите еще, - мило советовала она, - вы что-то совсем не едите.
Неужели любовь доводит вас до такого состояния?..
- Послушайте, Аньес...
- Не обижайтесь, Бернар: я вас дразню... Впрочем, "крестник", по
определению, влюблен в свою "крестную". Иначе зачем было придумывать