"Буало-Нарсежак. Волчицы" - читать интересную книгу автора

печалью.
- Наедайтесь! У нас в деревне знакомые, помогают с продуктами.
Я наполнил свою тарелку, она не сводила с меня глаз, с удивлением
обнаруживая, что я умею обращаться с ножом и вилкой.
- Вам пришлось много пережить? - поинтересовалась она.
- Не очень. В лагерном персонале у меня нашелся один знакомый, до войны
покупал у меня лес. Он спрятал нас в товарном вагоне поезда назначением в
Лорьян. В Безансоне нам опять повезло - пересели в состав на Лион. Как
видите, все проще простого.
- А ваш друг Жерве?
- Когда мы выбирались из сортировочного узла, он попал под маневровый
локомотив. И сразу умер.
- Как все это печально! Мне бы очень хотелось познакомиться с ним, судя
по вашим письмам, этого юношу ждало большое будущее.
- Думаю, да... Он сотрудничал в журналах... Был связан с театральным
миром... Правда, он больше отмалчивался, держался так замкнуто, что вызвать
его на откровенность было нелегко. Мне так и не удалось разузнать
поподробней о его жизни.
Она хотела сменить мне тарелку; я запротестовал. Тогда она налила мне
красного бордо.
- Достаточно! Благодарю!
От вина я расслабился, но в то же время остался необычайно восприимчив
к атмосфере этой старой квартиры. Надежное состояние. Прочные семейные
традиции. Для одного квартира слишком велика. Но одна ли она? В какой-то
момент мне померещилось, что нас подслушивают из комнаты справа - дверь туда
была открыта; судя по отблескам на темной поверхности стоявшего там пианино
и светлому пятну нот на нем, это была большая гостиная.
- Вы играете? - поинтересовался я.
- Да, - смутилась она, затем решительно добавила. - И даже даю уроки...
Так, развлечения ради. Но ваша комната в глубине квартиры, вам ничего не
будет слышно.
- Жаль! Я обожаю музыку. Когда-то в детстве учился играть на пианино.
- Вы играли на пианино! Почему вы мне об этом не написали?
- Но это же такой пустяк!
Чуть слышно скрипнула половица, я невольно повернул голову в сторону
гостиной. Элен тоже посмотрела туда.
- Входи же, - негромко пригласила она кого-то.
В комнату вошла, вернее, бесшумно скользнула молодая девушка.
- Моя сестра Аньес, - представила Элен.
Я встал, поклонился и ощутил резкий, теплый, такой же живой, как запах
звериной шкуры, аромат лаванды. Аньес оказалась той самой незнакомкой, что
впустила меня в дом, девушкой, бежавшей по темной улице после комендантского
часа.
- Приношу вам свою глубочайшую признательность, мадемуазель. Если бы не
вы, пришлось бы ночевать на улице.
Наступила короткая пауза. Кажется, я допустил бестактность. Элен
бросила на сестру быстрый взгляд, смысл которого был мне непонятен, Аньес
улыбалась. Она была невысокой, белокурой, очень тонкой и хрупкой, у нее был
растерянный, слегка обращенный в себя взгляд, столь характерный для
близоруких, - взгляд, исполненный томной и лукавой нежности. Она молча