"Буало Нарсежак. Жизнь вдребезги" - читать интересную книгу автора

вырисовывались горы, вершины Оверни. Должно быть, они находятся поблизости
от Тэн-Турона. Он закурил свой "Голуаз", вышел из машины и увидел, что
задняя левая шина наполовину села. С тоской Рауль подумал, что придется
возиться в темноте со сменой колеса. В багажнике, правда, есть переносная
лампа, но аккумулятор почти разряжен. Рауль все делал машинально:
устанавливал домкрат, снимал колесо, не прекращая горьких размышлений. Если
бы существовала справедливость... Он бы не стал массажистом... А Вероника не
была бы его женой, что избавило бы его от такого идиотского существования...
Кто же заставляет его продолжать? Рауль прикрепил вручную пять гаек. Замер.
В голове мелькнула дикая мысль. Стоя одним коленом на земле, наклонив
голову, он часто задышал.
- Поторопись, не торчать же здесь всю ночь!
У него не было даже сил для ответа. Пусть себе Клод Франсуа горланит.
Он мучительно улыбнулся, обнажив зубы, медленно поднялся, привалился к крылу
машины. Рауль узнал это легкое головокружение. Он уже испытывал его много
раз при виде грохочущего поезда метро: сделать шаг, еще один, а затем -
последний! Это чувство возникало где-то в животе, в пояснице, как в начале
обладания женщиной. А затем желание исчезает, и ты пробуждаешься с потными
ладонями. Все это смахивает на противную ребячью игру, вроде русской
рулетки.
С трудом он закрутил ключом первую гайку, затем вторую. По логике вещей
гайки должны свалиться в колпак через добрую дюжину километров отсюда, но
скорость их удержит. Рауль быстро перешел к трем другим гайкам, покрутил их
по, несколько раз. Еще есть время докрутить их все намертво. Он опустил
руки. Посмотрел на спину Вероники. Она сказала нотариусу перед заключением
брачного контракта: "Лучше все разделить, так будет удобнее". Вот и настал
час дележа! Рауль собрал инструменты, вытер тряпкой руки, закрыл чемодан,
глубоко вздохнул. Ночь изменила запах. Рассвет торопился к выходу на край
неба. Всякая былинка, всякий листик снова принимался жить изо всех сил.
Земля источала любовь. Дюваль наконец-то обрел внутреннее равновесие,
подошел к Веронике.
- Хочешь немного повести? Я сменю тебя после Авиньона. Им никогда не
бывать в Авиньоне. Исключается даже один шанс из тысячи. Вероника заворчала,
поменялась с ним местами. Рауль сел на место смертника. Будет справедливо,
если основной риск он примет на себя. Ремень безопасности Рауль не
застегнул. Вероника приготовилась к движению, дала полный свет, выехала на
дорогу и помчалась.
- Обожаю ехать ночью, - сказала она. - А ты нет?
Он не ответил, сжал ладони коленями. Спидометр показывал 80. Боже, чем
же все это кончится!
- Ты не могла бы ехать побыстрее?
- Простудимся. Может закрыть верх?
Нет, нет! Для этого необходима остановка! Рауль был неспособен
двигаться. Не от страха. Нет. Он чувствовал себя пациентом дантиста,
приговаривая: "Я ничего не услышу", - ощущая тяжесть своего собственного
сердца.
85. 90. Машина неслась свободно, без малейших покачиваний. Он не
представлял себе, что произойдет дальше. Гайки не отскочат все вместе.
Колесо сначала деформируется, сомнется, и машина покатится, как бочка. Их
выбросит. Дюваль видит два тела на дороге... Он закрыл глаза. Может ли он