"Буало-Нарсежак. Человек-шарада" - читать интересную книгу автора

совершенно непредвиденным манером - расхохотался.
- Ну что ж! - вскричал он. - Мне это больше по нраву. По крайней мере,
что-то оригинальное.
Если эту историю однажды предадут гласности, меня ждет потрясающий
успех среди друзей. Скажите, а ваш парень, случаем, не прикокнул отца с
матерью?.. Ну и хорошо. Осужденный на смерть - в этом все-таки что-то есть!
Меня просто воротило при мысли, что мне присобачили ногу черт знает кого,
без разбору... Но тогда выходит, что нога у Симоны... пардон, мадам
Галлар... это вторая нога... Или скорее... обе наши ноги составляют пару,
не так ли?
Мы оставили его погрузившимся в бесплодные размышления.
Нас удивила мадам Галлар:
- Да это лишь временно. Раз мне без труда привили ногу, которая меня
не устраивает, надеюсь, что в следующий раз у меня ее отнимут и заменят на
другую, более подходящую.
Священник вздохнул.
- Ну и эгоисты! - прошептал он.
Гобри нашел только один повод упрекнуть Миртиля: тот не был левшой.
Мусрон очень гордился тем, что унаследовал сердце и легкие Миртиля.
- Сердце - мое слабое место, - признался он. - Теперь я смогу
заниматься спортом и совершенствоваться в игре на саксофоне. А то раньше я
быстро утомлялся.
Мы встретились с Нерисом и с большими предосторожностями завели
разговор. Он нас прервал:
- Я это знал. Стоило мне посмотреть на себя в зеркало - и я узнал его,
ведь фото Миртиля разослали по банкам. Несколько месяцев я смотрел на него
ежедневно, заступая на дежурство, чтобы распознать грабителя, ежели тот к
нам заявится. А потом этот рубец вокруг шеи. Он о чем-то говорит, а?
- Ну и что вы ощущаете?
- Стараюсь привыкнуть. Это тяжко! Жюмож слушал нас невнимательно,
уклончиво
отвечая на вопросы. Миртиль его ни капельки не интересовал.
- Но, в конце концов, - спросил я, - вы что-нибудь ощущаете?
- Да... Я вижу сны... Много снов... Мне снятся ужасы.
- Какие сны? Он подскочил.
- Нет, - вскричал он, - нет... это было бы неприлично... Я еду... в
компании сластолюбцев!
Мы со священником переглянулись.
- Возможно, было бы лучше дать ему умереть, - шепнул мне священник.

Очень скоро кюре Левире стал моим ассистентом. Он прекрасно понял, в
чем состоит моя миссия, и приложил все усилия, чтобы оказывать мне
содействие. По мере выздоровления семи пострадавших мне с каждым днем
становилось все труднее находиться в клинике, так как мое присутствие уже
утомляло их. Кюре же, наоборот, мог себе позволить расспрашивать,
выслушивать признания; его всегда хорошо принимали. Затем мы сопоставляли
наши впечатления, и я заносил в досье каждый случай, надеясь на то, что
позднее смогу написать книгу, если, конечно, эксперимент закончится
благополучно и будет обнародован. Что касается ежедневных сводок о
самочувствии пациентов, то ими занимался профессор, а я только пересылал