"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

расхаживая взад и вперед по комнате. Он уже потенциально мертв. Можно
подумать, его самолюбию льстит, что он приговорен к смерти. И, исходя из
этого, мы должны быть особенно к нему внимательны. Каждый его каприз
становится его последним капризом, каждое желание - последним желанием,
каждый день - последним днем... Если я не сошла с ума за это время, то,
верно, потому, что обладаю особой живучестью. Долгими вечерами я наблюдала,
как оба они, сидя друг против друга, один, вечно дымя своей сигарой, другой
- сигаретой, выдвигают по очереди свои аргументы, подобно тому как во время
игры шахматисты передвигают шахматные фигуру. Долгими вечерами, я не
преувеличиваю. Когда же Франк и я больше не выдерживали, когда у нас уже не
было сил, когда нас буквально начинало тошнить, Мартен брал скрипку и играл
"Юмореску". А я постепенно начала его ненавидеть. Я иногда спрашиваю себя,
не дошел ли и Франк, несмотря на всю свою преданность, до предела. Иначе
почему ему пришла в голову эта нелепая мысль привезти незнакомца и
заставить его играть роль Мартена?
- Во-первых, - сказала я, - для этого надо было бы, чтобы ваш Кристен
был двойником Мартена. А у них нет ничего общего, если не считать фигуры,
роста.
- Сходство не имеет значения, - возразил Франк. - Вы все время
забываете, что они никогда не держали в руках фотографии или портрета
Мартена фон Клауса. Что они знают? Они разыскивают человека, родившегося в
тысяча девятьсот восемнадцатом году в Дюссельдорфе, имеющего диплом
архитектора, вот и все. Остальное - ерунда, разные, вероятнее всего,
противоречивые свидетельства, смутные обрывочные воспоминания
заключенных... Они рассказали, что по вечерам, у себя в кабинете, Мартен
фон Клаус играл на скрипке, что у него была страсть рисовать, что он всегда
сосал мундштук, что у него были некоторые странности... А что еще?
- Но кто-нибудь мог же описать его и более подробно?
- Согласен. Но что это дает? Правильные черты лица, голубые глаза,
светлые, коротко подстриженные волосы, средний рост. Особые приметы? Ничего
определенного... Множество мужчин соответствуют этому описанию. Вот так. Я
привожу сюда этого Кристена. Я учу его вести себя так, как герр фон
Клаус...
Я ждала, какова будет реакция Мартена. Он запротестует, заявит, что
нельзя приносить в жертву невинного таким отвратительным образом. Нет. Он
заинтересованно обдумывал проект. То, что вместо себя он пошлет на смерть
другого, его не волновало. Этот человек, сумевший убедить меня, что он был
жертвой возмутительной несправедливости, что руки его не запачканы кровью,
с готовностью обсуждал безумный план Франка. Я поднялась.
- Нет, - сказала я. - Даже если то, что предлагает Франк, было бы
осуществимо, я против.
- Вы забываете, дорогая Жильберта, - мягко заметил Мартен, - что война
продолжается! Между нами тремя она началась в этот вечер.

28 июля
Не знаю еще, как я это сделаю, но я спасу его. Я скорее выдам Мартена.
Когда я увидела, как он выходит из машины, нерешительный, стыдясь той роли,
которую собирался сыграть, сердце мое екнуло, это ощущение хорошо знакомо
таким женщинам, как я. Я поняла, что полюблю его, потому что он был самым
слабым. Напрасно я убеждала себя, что надо очень низко пасть, чтобы