"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

с интересом? Я не стал терять время на то, чтобы найти ответ на этот
вопрос. Я торопился продемонстрировать ей, на что я способен. Доказать, что
я человек, на которого она не имеет права смотреть свысока. Де Баер, я это
чувствовал, поступил бы именно так. Франк, нахмурив брови, с осуждающим
видом протянул мне скрипку. Я быстро настроил ее, потом поднялся с хорошо
разыгранным равнодушием.
- Чакона.
Я начал играть и сразу же понял, что я в ударе. Столовая не приглушала
звук и в то же время не усиливала его чрезмерно. Скрипка обладала
удивительно нежным голосом. Я прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться и
как можно точнее, без ненужных эффектов показать всю утонченность и
благородство этой жизнерадостной и в то же время серьезной музыки. Я
полностью владел собой, как это порой бывает, когда понимаешь, что уже
лучше тебе не сыграть, я старался не раскачиваться, не строить гримас,
которые у людей наивных создают иллюзию, что перед ними виртуоз. Я играл
строго и аскетично, обнаружив у этого незнакомого мне инструмента какое-то
торжествующее звучание, которому давал иногда прорваться, словно лучу
света, вспыхивающему вдруг на хрустале бокала. Боже мой, эта скрипка
вознаграждала меня за все! Она возвращала мне мою чистоту. Мне отпускались
все мои прегрешения. Я никому больше не желал зла...
Я открыл глаза в то мгновение, когда в воздухе замер последний звук.
Жильберта сидела, сложив руки и наклонив голову, она казалась действительно
выточенной из камня. Слева от меня, я чувствовал, застыл Франк. Бесконечно
далеко, в той стороне, где была гостиная, скрипнул паркет. Мартен!...
Мартен спустился послушать меня... Жильберта вздохнула, как человек,
пробудившийся от глубокого сна. Я следил за ней с напряженным вниманием
дуэлянта. Сейчас я должен был узнать. Я должен был уловить в ее зрачках
отсвет правды... Она в растерянности посмотрела на Франка, потом перевела
уже более твердый взгляд на меня. Грустная улыбка окончательно согнала с ее
лица выражение тревоги, которое я заметил.
- Нет, - проговорила она. - Вы не так уж и изменились.
Она поднялась, снова улыбнулась мне, улыбнулась подчеркнуто вежливо, и
вышла.
- Но... Что это с ней? - спросил я. - Почему она ушла? Франк взял у
меня из рук скрипку и унес в гостиную. Я ждал похвал, выражения симпатии,
порыва, чего-то такого, что сразу разрушило бы эту мучительную скованность,
разбило бы этот железный ошейник неловкости и страха, который душил меня.
Ничего подобного. Я был жестоко обманут. Я по природе человек общительный.
Мне необходимо немного человеческого тепла. Когда я играю, я невольно
стараюсь подметить вокруг себя на лицах выражение умиротворенности и
восхищения. Она же от моей музыки словно окаменела. Эта женщина не способна
была чувствовать, любить всем сердцем. Она была жертвой? Полноте! Настоящей
жертвой был де Баер. То есть я. Есть оскорбления, которые невозможно
простить.
- Франк! Он долго не возвращался, этот тип.
- Франк!... В чем же дело? Что это значит? Он был явно смущен,
старался говорить уклончиво.
- Вы поторопились, - прошептал он. - Слишком поторопились. Не знаю,
согласится ли она теперь вам аккомпанировать. Она очень заурядная
музыкантша. Вы таким образом унизили ее!