"Буало-Нарсежак. Очертя сердце" - читать интересную книгу автора

Флоранс в ярости встала. Вечер был испорчен. Теперь Ева будет
пережевывать свои обиды до утра. "Надо кончать, - подумал Лепра. - Все
равно как, но кончать". Фожер, стоя, оперся о спинку своего стула.
- Не гоните машину, - сказал Брюнстейн. - И наденьте шляпу. На улице
прохладно.
Фожер подошел к бару и потребовал коньяку.
- Не пойму, что с ним, - шепнул Брюнстейн. - Уверяю вас, он пьян.
Фожер пожал руку бармену, потом официанту, закурил сигару.
- Я ухожу, - объявила Ева.
- Подождите, - сказал Брюнстейн. - Я вас подвезу. Пусть только он
уедет.
Фожер наконец ушел. Его машина, синий "меркюри", была припаркована
против бара. Фожер нетвердым шагом пересек улицу. "Хоть бы сломал себе
шею!" - подумал Лепра. Фожер сел за руль, опустил стекло.
- До понедельника! - крикнул он.
Машина рванула с места - сверкающая, уютная, как будуар. Четверо
оставшихся на тротуаре провожали взглядом красные огни, тающие в ночи.
Когда они стали прощаться, голоса их звучали фальшиво.
- Я вас подвезу, - настаивал Брюнстейн. - Да нет же, непременно. Вы
устали.
Он подогнал к бару свой "пежо". Ева обернулась к Жану.
- До скорой встречи, - шепнула она. - Я тебя жду. Оставшись один,
Лепра почувствовал облегчение. С тех пор как он полюбил Еву, он жил только
по ночам. Ночью он мог копаться в своей душе, не терзаясь укорами совести,
перелистывать свою жизнь, как перелистывают чье-то досье. Часто по вечерам
он выходил из дому и бродил вдоль берега у самой кромки воды. Его страсть
отступала. Одержимость таяла. Переставая вдруг любить, он ощущал прилив
молодости. Зачем мучиться сомнениями - вокруг так много других женщин,
других жизней! Ева!... Еще одно небольшое усилие, и он освободится. Любить
- ведь это просто значит уступать любви. И на короткое мгновение он тешил
себя мыслью, что не уступает. Он видел Еву такой, какой она представлялась
глазам других - переменчивой, эгоистичной, какой-то отчаявшейся. Он
отстранял ее от себя. И свободно дышал, радостно ощущая меру своего
одиночества. Наслаждаясь возможностью судить ту, кого любил. Замыкаясь в
своей особости. И вот тогда музыка позволяла приблизиться к себе. Он ловил
бродячие мелодии, чувствуя, что и сам вот-вот сочинит неподдельно наивную
песенку; он садился на еще не просохший песок. Вокруг его ладоней как
кузнечики прыгали невидимые насекомые. А волны тянулись сплошной белой
линией, она ломалась и выстраивалась снова, повинуясь ритму, который
преобразовывался во фразы, в слова любви, и тогда им снова завладевала Ева.
Он рывком вскакивал, ему хотелось бежать к ней, он был похож на наркомана,
пропустившего время укола. Он тихо призывал ее... "Ева, прости меня!..."
Вот и сейчас он торопливо шагал по улочке, окаймленной садами. Вилла
Фожеров стояла на отшибе посреди небольшой лужайки. Она была похожа на
баскскую ферму - крыша с длинным скатом и деревянный балкон. Еще издали
Лепра заметил машину Брюнстейна. Он спрятался за соснами. С Евы станется
проболтать целый час. Она терпеть не могла Флоранс, насмехалась над ее
мужем, но в иные вечера была способна разговаривать с кем попало, лишь бы
не оставаться одной. Зажглась лампа над крыльцом, выхватив из темноты три
силуэта. Лепра едва не повернул обратно, из самолюбия, чтобы заставить