"Буало-Нарсежак. Вдовцы" - читать интересную книгу автора

день...
- Тогда желаю удачи.
Этот господин целует Матильде руку, но, пожалуй, слишком нежно. Старый
болван! Едва он отходит, как Матильда взрывается:
- Послушай, Серж. Это был такой удачный момент. Я подаю его тебе на
блюдечке, а ты почти что посылаешь его куда подальше.
- Хватит... Больше о нем ни слова, пожалуйста.
- Ладно... ладно... Устраивай свои дела сам. Лишь бы у тебя это
получалось!
Ну вот, и на сей раз все вышло не так, как хотелось бы. Матильда идет
впереди, надувшись. Мы не без труда пробираемся к вестибюлю. На ходу она
бросает мне ключи от своей машины.
- Садись за руль. У меня болит голова. Однако это не мешает ей сбежать
по ступенькам с живостью школьницы. На тротуаре она приостанавливается.
Изящный поворот шеи и головы, как у лани на лесной опушке. Она вдыхает
вечер, нежную июньскую ночь, небо, медленно гаснущее над крышами, и
повисает на моей руке.
- Я устала, милый. Тебе не следовало разговаривать заносчиво с
Ришмоном... Было бы так уместно ввернуть, что ты участвуешь в конкурсе на
премию "Мессидор". Он бы тебя поддержал.
- Нет!
- Не нет, а да. Не знаю, как именно проходит голосование, но заметь
себе - он член жюри. Он встречает тебя у Патриса...
- Кто такой Патрис?
- Ну, у Гаравана. А Гараван - это что-нибудь, да значит! Ты не умеешь
себя подать.
Так и есть, ее "симка" зажата машинами. Подаю чуть вперед, затем чуть
назад. Бампер упирается в чей-то бампер. Я чертыхаюсь.
- Такой великолепный случай, - бубнит свое Матильда.
- Хватит уже, наконец. Послушай меня. Я не только не хочу, чтобы мне
оказывали протекцию, но даже не поставил своего имени, когда сдавал
рукопись.
Мотор заглох. Я не привык к ее машине. И больше люблю свою - старую
малолитражку. Я пускаю мотор на полную и в конце концов высвобождаюсь из
затора. Мерзкая машина! Я призываю все свое хладнокровие, чтобы объяснить
Матильде.
- Правилами конкурсов подобного рода предусмотрено, что его участники
должны сопроводить бандероль с рукописью конвертом, внутри которого указаны
имя и адрес автора. На самом конверте они пишут название рукописи. Я же не
сообщил ни имени, ни адреса. Я ограничился тем, что напечатал одну строчку:
"При необходимости автор о себе заявит".
- Почему?
- Потому что не хочу прочесть в газетах: "Серж Миркин. Получил два
голоса за свой роман "Две любви".
- Это было бы не так уж плохо и позволило бы тебе пристроить другую
штуку такого же рода.
Я резко подал вправо и подрезал бельгийца, который приехал в Париж на
своем "мерседесе", чтобы здесь и пропасть. Я сделал бы то же самое и с
полицейской машиной, настолько меня распирало от злобы.
- Постарайся понять, Господи! Я не такой, как ты. И не желаю