"Михаил Бубеннов. Орлиная степь" - читать интересную книгу автора

прыжков, расплескивая помятый ковыль, затем вдруг замер на месте и
предостерегающе щелкнул стальным клювом. Тут же позади остановилась его
подруга. Крупные и красивые птицы, не двигаясь, некоторое время сторожко и
зорко осматривались вокруг. Здесь было надежное для поселения место. Куртины
тарначей забиты колючими шарами перекати-поля, а над изрытой сусликами
целиной всюду поднималось густое, обтрепанное разнотравье. На фоне далекой
кромки неба торчали кисти полыни и бескиль-ницы, висели пустые колоски
житняка и метелки лисохвоста. Особенно высоко поднимались сизые кусты
волоснеца да покрытые шерстистым войлоком стебли медвежьего уха.
Успокоясь, орлы вышли на чистень и долго стояли здесь рядом, стояли
мирно и величаво, задумчиво щуря на вечернюю степь мудрые глаза.
Через несколько дней, обжив в тарначах уютное место, орлы начали
строить гнездо. Иногда, заспорив о чем-то, они бросались друг на друга,
гулко хлопая тугими крыльями, а спустя время, успокоясь, видели, что все
собранное для гнезда было раскидано вокруг или висело на ветках таволожки.
И работа начиналась сначала.
Это были молодые орлы. Они строили первое в своей жизни, гнездо...


* * *

Озаренная весной света, высоко вздымалась над землей Москва. Как
никогда в другое время, открывала она теперь свои просторы. Даже с большой
высоты нельзя было объять ее одним взглядом.
У нее не было границ; казалось, она расходится проспектами и бульварами
во все концы нашей страны. И над всей ее беспредельной панорамой в солнечном
половодье ослепительно поблескивало белое каменье и стекло, жарко вспыхивало
золото...
Леонид смотрел на город из окна.
- Все любуешься? - спросила мать. - Да, смотрю... - ответил Леонид.
- Отсюда-есть на что посмотреть! Одна красота! Не то что из нашего
оврага...
- Не вспоминай!
- Не на земле - в земле жили.
Прасковья Михайловна перестала греметь посудой и выпрямилась у стола.
Она была маленькая, сухонькая, с пучком седеньких волос на затылке, в
простенькой, но опрятной юбке и кофте из немаркого материала. Быстрым
взглядом светлых глаз Прасковья Михайловна окинула стены комнаты в бирюзовых
обоях и ее бедное убранство и вдруг даже порозовела от избытка счастья. Так
случалось уже много-много раз за месяц жизни в этой новенькой и чистенькой
комнате в огромном нарядном доме- на такой высоте, что дух захватывало...
- Теперь нам здесь жить да жить! И счет годам не вести! - вновь
заговорила она, но уже счастливым голосом. - Сейчас хорошо, а что ле-гом
будет? Откроешь окно - и сердце замрет! Мимо птицы летят, рукой подать -
белые облака...
Но на этот раз Леонид почему-то промолчал. Прасковья Михайловна пытливо
присмотрелась к его высокой, дюжей фигуре. "Задумчивый стал, весь в отца, -
рассудила она про себя и со вздохом решила, что в простенке между окон надо
повесить портрет мужа, погибшего во время войны, - О чем думает он? Может, о
женитьбе? Пора бы, чего теперь медлить? Стесняется, видно, сказать. Ах,