"Кристофер Бакли. Флоренс аравийская (часть 1) (fb2)" - читать интересную книгу автора (Бакли Кристофер)

Глава шестнадцатая

Флоренс решила пока не говорить Рику и Джорджу о возвращении Бобби. В случае, если их станут допрашивать — чем меньше они будут знать, тем лучше.

— Слушай, Фьоренца, я тебе хочу кое-что сказать… Можно?

— Ну конечно, Джордж.

— Ты выглядишь ужасно.

— Спасибо.

— Хотя я, наверное, тоже не в лучшей форме. Можно еще кое-что скажу?

— Да, Джордж.

— У меня такое чувство, что ты мне не все рассказываешь. И Ренард так считает.

— Ну ты же знаешь, ситуация сейчас непростая.

— Ты не против, если я спрошу тебя кое о чем?

— Я тебя слушаю, Джордж.

— Это, конечно, не мое дело, я сам всегда говорю: ничего не спрашивай, ничего не рассказывай, но… Это правда, что ты и Лейла?.. Понимаешь, разные слухи ходят.

— Нет, Джордж. У меня с Лейлой ничего не было.

— Да я в принципе не против…

— А вот это вообще не имеет значения. Нет, серьезно, я не ожидала, что мои собственные сотрудники будут сплетничать за моей спиной. Это дезинформация, распространяемая французами. В числе всякого прочего.

— А-а. Неплохо придумано. В здешних краях не очень приветствуется такая любовь.

В этот момент в комнату вошел Ренард.

— О, Флоренс, — сказал он. — Слыхала сллетню насчет тебя и эмировой жены?

— Мы как раз это обсуждаем.

— А-а, — сказал Рик и многозначительно кивнул.

— Это вранье, — сказала Флоренс.

— Ох, да мне-то какое дело? Хоть бы и не вранье.

Флоренс тяжело вздохнула. Неужели ей теперь придется объяснять Рику, что, если она не запала на него, это вовсе не значит, что она и Лейла — как там Бобби сказал? — кувыркаются в гамаке?

— Перестань, — сказала она. — Может, сразу запустишь в шестичасовой выпуск новостей сообщение о том, что я не кручу роман с женой правителя?

— А мне кажется, — сказал Джордж, — нам следует обратить на это внимание. С такими вещами не шутят. Они тут в Матаре, может, и либералы, но арабами быть не перестали.

— Я готова выслушать любые идеи.

— У меня есть идея, — сказал Рик. — Давай пообжимаемся на людях.

Флоренс смерила его взглядом.

— Спасибо за предложение.

— Нет, я серьезно. Если хочешь доказать им, что ты по мужской части, это самый лучший способ, — усмехнулся он. — Можно сесть в кафе «Клементина» и начать обжималки.

Джордж покачал головой:

— Здесь нельзя делать это на людях. Без разницы — ни голубым, ни натуралам. Никому нельзя.

— Но если выбирать между сплетнями о романе с Лейлой или со мной… — пожал плечами Рик.

В этот момент зазвонил экстренный телефон, и Флоренс жестом прервала Ренарда. Звонил Бобби. Или Вилли Андервуд. Или как он там себя теперь называет. В трубке были слышны звуки, характерные для игровых автоматов.

— Ты там одна? — спросил он.

— Я разговариваю с Джорджем и Риком. В чем дело?

— В Каффе осложняется ситуация. Никто пока об этом не знает, так что и ты никому не говори. Мы только что получили информацию о том, что принцесса Хамзин, вторая жена короля Таллулы, ворвалась вчера в помещение королевского совета. Это довольно плохо. Послед ний раз, когда что-нибудь подобное случалось в этой стране, по планете еще бродили динозавры. Но и это еще не все. На ней не было ни чадры, ни шаровар. Повторяю — не было шаровар. Но и это еще не все Она начала читать королю и его совету лекцию об улучшении положения женщин в королевстве. Похоже, принцесса большой поклонник канала ТВМатар. Говорят, короля отвезли в больницу. Сердце у него прихватило.

— Значит, началось, — сказала Флоренс. — Восстание арабских женщин. Великолепная новость, Бобби.

— Это смотря что ты подразумеваешь под словом «великолепная». Васабийцы вне себя от злости. У них там сейчас как в растревоженном змеином гнезде. Наши птички приносят в клюве самые разнообразные известия. И знаешь кого они во всем обвиняют? Тебя. Это твоя революция, Фло. Думаю, с минуты на минуту кто-нибудь войдет в твой офис и повезет тебя на встречу с эмиром. Я потому и звоню — чтобы обрисовать тебе картину.

— Мы должны всем сообщить об этом. Надо пустить эту информацию в новостях.

— Эй, эй, эй. Ответ отрицательный. Ты кем себя вообразила? Бобом Вудвордом, затеявшим уотергейтский скандал?[14] Информация неофициальная. За стенами дворца об этом никому не известно. По понятным причинам они хотят сохранить все в тайне. Попробуй сообщить об этом по телевидению — и увидишь, как раскрываются врата ада.

— Тогда зачем ты мне об этом рассказываешь?

— Чтобы ты вела себя поосторожней. Уж точно не для того, чтобы ты начала размахивать перед их лицами красным флагом.

— Бобби, но мы за этим сюда и приехали.

— Слышь, Фло Аравийская! Секунду меня послушай. Мы приехали не затем — я повторяю еще раз, — не затем, чтобы начать войну между Васабией и Матаром. Ты сейчас со мной на одной волне? Ставлю миллион долларов, которые я теперь могу раздобыть, потому что занимаюсь починкой этих долбаных игровых автоматов, что наш дядя Сэм тут со мной согласится.

— Позволь напомнить тебе, что это не твоя операция. Ты находишься здесь только для обеспечения безопасности и сбора разведданных. Однако все, что тебе удалось до сих пор, это пристрелить охранника в гараже и переполошить французские спецслужбы. Ну-ка, скажи мне теперь: ты со мной на одной волне или нет?

— Если не хочешь слушать меня, позвони дяде Сэму и узнай его мнение на этот счет. Зарплату нам обоим платит все-таки он.

— Я так и сделаю. А ты мне скажи, что будет с принцессой?

— Перспективы не самые радужные.

— Что тебе известно?

— Это не будет нигде отмечено?

— Ты что, разыгрываешь из себя того информатора, который сливал Вудворду компромат? Что тебе известно?

— Плохи дела. Мы засекли в их переговорах упоминания о камнях.

— О камнях? Значит, ее забьют насмерть?

— Ты знаешь, я бы не назвал ее поступок очень уж умным. Выставить своего мужа, короля, на посмешище перед всеми его министрами! Черт, да я бы не сделал этого даже в Алабаме.

— Ты это к чему?

— К тому, что принцесса Хамзин влипла по полной программе.

— Мы не можем бросить ее просто так, Бобби.

— Не понял. Она же на нас не работает.

— Но это наша схватка. Наша революция. Мы ее начали.

— Нет, подожди минуту. Это не мы ей велели врываться в конференц-зал своего мужа и показывать всем средний палец.

— А ты когда-нибудь видел побивание камнями?

— Ну, нет, вообще-то. Ты это к чему?

— А я видела. Правда, в записи, но все равно. Ей было не больше девятнадцати. Супружеская измена. Они используют небольшие камни, чтобы процедура тянулась подольше. Это было ужасно, Бобби.

— Ни секунды не сомневаюсь. И все же послушай, Фло, нам надо держать под контролем всю ситуацию в целом. Попробуй только обнародовать что-нибудь такое, и они тут же выяснят, какими путями ушла информация, и все это тут же обрушится на твою голову. И знаешь, они уже не будут бросать маленькие камни. В ход пойдут такие булыжники, что ого-го…

— Бобби, это решающий момент. Это наша Акаба. Мы не можем теперь отступить. Мы не имеем права бросить ее умирать.

— Черт возьми, девушка. Ты чем думала, когда сюда собиралась? На что ты рассчитывала? Думала, будешь забивать эфир этим своим феминистским дерьмом в королевстве, которое все еще находится в четырнадцатом веке, и все закончится какой-нибудь конференцией? И там будут пленарные заседания, и у всех будут бэджики с именами и минералочка на столах? И потом эти арабы вдруг скажут: «О, в самом деле, вы абсолютно правы, мудрая американская леди, вы совершенно правы, нам не следует больше притеснять наших женщин. И в самом деле, какие-то мы средневековые! О'кей, дамочки, сбрасывайте свою чадру! Кто за водительскими правами — просим в это окошко. А чтобы доказать вам, какие мы теперь будем продвинутые и прогрессивные, обещаем даже не отрубать больше ваши маленькие, изящные головки! « Ты что, правда думала, что они вот так вот себя поведут? Это же Ближний Восток! Колыбель нестабильности! Родина всех конфликтов! Неужели, ты не понимаешь, что тут со времен Адама и Евы все идет шиворот-на-выворот? И никогда не будет по-другому!

— Тогда чем мы здесь занимаемся?

— Судя по всему, еще больше все портим. Но по крайней мере в этом мы довольно последовательны. Нам бы подошел девиз: «Осложним ситуацию на Ближнем Востоке». Фло? Ты меня слышишь? Отвечай, Флоренс. Фло! Черт возьми…

Отключив Бобби, Флоренс тут же позвонила Лейле.

— Нам надо встретиться, — сказала она. — Срочно.

— Сейчас не самое подходящее время, — ответила Лейла. — Газзир в дурном настроении. Ему без конца звонят. Что-то происходит, но он не хочет мне говорить.

— Мне кажется, я знаю, в чем дело, но это не телефонный разговор.

— И все же это не самая лучшая идея. Представь себе, как он разозлится, если нас увидят вместе. Я понимаю, это полный идиотизм, но нам не следует давать повод для дурацких сплетен.

— Это очень важно, — сказала Флоренс. — Иначе я бы тебя не беспокоила. Встретимся в торговом центре Чартвелл у «Старбакса». Буду ждать тебя снаружи. Рядом с фикусом.

— Не самое лучшее время ты выбрала для походов по магазинам, подруга.

Флоренс наблюдала за проходящими мимо нее женщинами через сеточку в своей чадре. Наконец к ней приблизилась женская фигура, с головы до ног закутанная в белую абайю. Она подошла и в нерешительности остановилась рядом с Флоренс.

— Это я, — Флоренс слегка качнула головой.

— Хвала Всевышнему, — отозвалась Лейла. — Ты только посмотри на нас. Я, например, чувствую себя как гостья ток-шоу «Милая Азада».

Они присели на скамейку под фикусовым деревом, поглядывая, как мимо них под приглушенные звуки музыки прохаживаются взад-вперед представители всех классов и сословий Матара.

— Мне удалось обмануть своих телохранителей, сбежав через заднюю дверь примерочной в магазине «Ральф Лорен». Они никуда не годятся. Не дай бог кто-нибудь в самом деле когда-нибудь решит на меня напасть. Итак, к чему вся эта срочность?

Флоренс рассказала Лейле о том, что случилось с принцессой Хамзин. Лейла слушала ее не прерывая.

— Я с ней встречалась однажды, — наконец сказала она. — Хамзин — самая симпатичная из жен Таллулы. Впрочем, теперь это ей вряд ли поможет. Господи, о чем она только думала?

Лейла вздохнула и посмотрела на кафе «Старбакс».

— Сотни лет назад, а может быть, целую тысячу, здесь был торговый квартал, — сказала она. — Повсюду бродили торговцы и караваны. В гавани стояли бесчисленные суда. Тот кофе, который впервые попробовали европейцы, проходил как раз через этот рынок. А теперь у нас тут «Старбакс». Вот такой вот прогресс… Похоже, Фьоренца, ты очень хорошо информирована о самых разнообразных вещах. Что еще можешь ты рассказать мне у входа в этот «Старбакс»? Видимо, ты все-таки впутала меня в какую-то операцию ЦРУ. Да или нет?

— Я сама точно не знаю, на кого я работаю, — сказала Флоренс.

— В прямолинейности тебя не обвинишь.

— Я понимаю, тебе это покажется очень странным. Но это — чистая правда. Просто ко мне обратился один человек, назвавшийся дядей Сэмом…

— Нет, нет, — сердито оборвала ее Лейла. — Я ничего не хочу знать. Если, в конце концов, мне суждено оказаться в тюремной камере, то лучше уж действительно ни о чем не знать… Ну почему ты не предупредила меня раньше?

— Мне сейчас все задают этот вопрос.

Флоренс впервые в жизни обрадовалась, что на ней чадра, поскольку на глаза у нее навернулись слезы.

— Прости меня, — сказала она. — Я пыталась найти подходящий момент, чтобы сказать тебе…

— Впрочем, я уже сама начала догадываться, — проговорила Лейла чуть более мягким тоном. — Я ведь не дура. Но дела шли так хорошо, что я решила: это не может быть операцией ЦРУ. У них всегда все идет наперекосяк. А теперь… Так значит, твой мистер Бобби… Это он был в гараже?

— Да. Но это была вынужденная самооборона.

— Ну конечно, так всегда и бывает. А зачем он туда забрался?

— Проверить машину Малика. И выяснил, что на ней было установлено специальное устройство, имитирующее пожар. Черный дым, чудесное спасение… Никакой аварии. Все было подстроено ради того, чтобы у Малика появился повод для религиозного просветления.

— Так значит… Все-таки готовится переворот?

— Я могу помочь тебе и твоему сыну выехать за пределы страны, — сказала Флоренс.

Лейла поднялась со скамейки.

— Спасибо. Но мне кажется, ты уже достаточно нам всем помогла.