"Сергей Буданцев. Мятеж (роман)" - читать интересную книгу автора

одряхлел. В последнее время он даже как будто и ненавидеть перестал.
Тебе он просил кланяться и сказал, что надеется тебя увидать в лучшей
обстановке. Засмеялся и сказал, что сам он тебе писать не любит по твоей
новой фамилии, какой-то хамской, и должность ему твоя не нравится. "Сло-
вечко-то какое: командарм!" сказал он.
Ему очень тяжело. Служить у нас он, разумеется, не хочет, а матери-
альные дела у вас, видимо, неважны. Говорят о бедности и темнеют. "Папу
это до петли доведет", сказала Катя. Она тоже щебечет мало.
Милый мой, до свиданья, уже поздно. Завтра рано выезжать. Целую тебя
крепко, твои глаза чудесные и лоб.
Вся до последней кровинки твоя Елена.

Город взлетал, город подымался все выше, выше, взмахивая окраинами,
как крыльями; за окрыленным городом вверх от светлой земли, тянулась
темнеющая река; окраины тогда же облокотились на подползающие под дома
солнце, облипавшее окна липкой клеевой оранжевостью. Наконец, когда го-
род уже совсем был готов отделиться от земли, тогда со всех сторон охлы-
нула его темнота; строенья приземлились, осели и сразу враждебную темно-
ту рванули золотыми крючьями. Река же забисерела окончательно, на всю
ночь, перед тем засеребрев. Ночь была тихая, теплая, предательски-ласко-
вая для больных легких, пахло оранжерейно: айвою; только с каких-то рын-
ков и канав тухло и тупо шибало рыбой.
Тихою этой ночью должны были решить, собирались решить; о том, что
они должны собираться, знал почти весь город, как знал о том, что они
должны решить; но - когда? - никому не было известно. Хотя шепотком на-
мекали, что в карманах этих тайно собирающихся людей - катушки белых ни-
ток - знак такой, но, намекая о самых сокровенных подробностях - когда?
- решить не могли. Где? - впрочем это не важно. И так как многих из них
знали в лицо, то впечатлительным людям казалось, что от них прямо в лицо
пахнет бездымным порохом, прямо в лицо зрителя или прохожего дунет ветер
геройства: в конвертообразных опухолях френча помещается пара готовых
погон.
Офицерские заговоры со времен декабристов наивны и чрезвычайно уютны
вовлечением заговоров в голубизну и под низкие потолки. Чай разливал сам
хозяин, штабс-капитан, Дуклеев (из его наружности, между прочим, был вы-
пущен весь воздух, так хозяин был резок и угловат), самовар посапливал
как тургеневский роман, поддувал в потолок - парком, туда же за паром
возносились рваные лепехи табачного дыма, старательно обходя хозяинову
худобу.
Подавая чай, хозяин скрежетал:
- Господа, медлить нельзя. Такого провала большевиков, как на тепе-
решней мобилизации, не было и не будет. И провал этот повсеместный, все-
российский, раз набор объявлен на всю Россию. Нет оснований думать, что
родина готова дальше терпеть немецких шпионов и вдобавок подчиняться на-
сильникам...
Слово брали по очереди, пели согласным хором, но солистов было трое,
четверо, считая и штабс-капитана Дуклеева, хозяина конспиративной квар-
тиры.
На нижнем конце стола сидел поручик Крамаренко, на лице которого про-
тиворечиво сочетался фанатизм с малокровием и писарскою мелкостью блед-