"Будимир. День Расы" - читать интересную книгу автора

Ничего сенсационного. Генерал говорил, что методика подрывной
деятельности армян на русских землях не отличается от еврейской. Тотальный
контроль над ключевыми точками. Контроль над финансами. Павильон с цветами -
символ сращивания двух небелых антирусских фронтов.
Эта парочка мечтает о том, как сюда ворвутся горбоносые парни, их
родственники, и храбро дадут отпор русскому ублюдку.
Еврей стоит с картонкой в руке. Не знает, что делать. Я спрашиваю у
них, почему вдруг они решили пожениться и почему у них разные фамилии.
Никакого ответа. Похоть ничем невозможно оправдать. Животное не несет
ответственность за свои действия. Похоть. Благодаря ей совершаются расовые
преступления.
Но лично мне нет дела до того, соблюдает ли еврей расовую гигиену. Я
зол. Я объясняю тощему, как приладить к картонке шпагат, и требую скотч.
Еврей артачится, подозревая нечто для себя нехорошее.
- Ты собирался всю жизнь прожить в свое удовольствие? Плодить мутантов?
Зарабатывать деньги своим обычным путем - высасыванием крови из тела иного
народа? - спрашиваю я. - На каком основании ты считаешь, что белые должны
вкалывать ради твоего блага, надрываться на заводах, горбатить спину на
стройках? Твои родичи въезжают в жилье, построенное русскими, а сами русские
ютятся в коммуналках!
Я хочу, чтобы моя речь была жесткой и обличительной, но до Генерала мне
далеко. Армянка выпучивает глаза, понимая наконец, что я не простой
грабитель. Меня их поганые деньги не интересуют. Тычок моего пистолета ей в
висок подтверждает догадку. Она в полуобмороке прислоняется к стенке.
- Я ни в чем не виноват, - тихо говорит еврей.
Пошел к черту, отвечаю. Я смотрю на армянку.
- Вы плохо знакомы с историей. Каждый завоеватель получал от нас
унижение, голод, холод, смерть, боль. Это наше меню для оккупантов,
фирменное блюдо.
Колючка, наверное, сказал бы лучше.
Армянка забывает, как моргать. Я ненавижу ее нечеловеческие турецкие
глаза. Я приказываю еврею отрезать полоску скотча и заклеить жене рот. На
скотче нет моих отпечатков. Теперь я объясняю тощему, что он должен сделать.
Нет, ему не хочется, он пробует возмущаться, из его горла рвутся всегдашние
заклинания о несчастном народе. О недостижимом покое, который наступит для
них лишь тогда, когда Белые исчезнут с лица земли.
Слова немного не те, но смысл ясен.
Женщина мычит словно корова и трясет головой. Я обещаю, что застрелю их
обоих тут же, если еврей не подчинится. Ему остается только подчиниться.
- Не тряси своими шмотками рядом со мной.
Неожиданно меня мутит и от его вони, и от запаха цветов. Женщина тоже
начинает источать зловоние. Что испытывают уборщики клеток в зоопарке? Этих
парней можно пожалеть.
Выходи, говорю я тощему, выходи с табличкой и чеши целый квартал. Через
десять минут вернешься, иначе я убью твою жену. Дрожащей пятерней он берет
табличку, которую я ему протянул, качает головой, повторяет неслышно. Он не
верит, что в свободной стране кто-то способен ткнуть носом в говно
самоизбранный народ.
Нет, нет, нет, нет.
Да, да, да, да.