"Роберт Бюттнер. Сироты ("Сироты" #1) " - читать интересную книгу автора

Я дернул плечами.
- Мама говорила: не пропускать, пока ее не будет. А что значит "первый
снаряд"?
- Джейсон, за прошедшие две недели началась война. Нового Орлеана,
Феникса, Каира и Джакарты больше не существует. Разрушены снарядами
величиной с Крайслеровский небоскреб. Не ядерными бомбами, как думали про
Индианаполис. Тогда считали, что это террористический акт против Америки.
- Это учительница и сказала. Мол, так вот нам, американцам, и надо за
наше отношение к развивающимся странам. Тогда-то я ей и врезал.
Судья усмехнулся.
- Сам бы за такое врезал. Нет, снаряды прилетели из космоса. С Юпитера.
Вот, ждем еще. - Старик поперхнулся и покачал головой. - Двадцать миллионов
погибло.
Он снял очки и смахнул слезу.
Двадцать миллионов? Я-то думал всего об одной жертве, но на глаза все
равно навернулись слезы.
Его лицо смягчилось.
- Сынок, твои беды сейчас - капля в море. Однако наша задача в них
разобраться. - Он вцепился в папку с моими документами, как в спасательный
круг, вздохнул и продолжил. - Ты достаточно взрослый, чтобы нести
ответственность за свои поступки. Я могу осудить тебя за нанесение побоев и
причинение телесных повреждений, хотя обстоятельства и смягчают твою вину.
Дело о передаче вашего дома в собственность государства началось еще до
того, как я о тебе узнал, и теперь уже завершилось. Все из-за нехватки
жилья.
Стены поплыли у меня перед глазами.
- То есть наш дом больше не наш?
- Все ваши вещи из него вывезли; можешь забрать их, когда захочешь.
Родственники, у кого жить, есть?
У мамы была двоюродная тетка. Каждое Рождество она присылала нам
письма, по старинке, на бумаге, которые неизменно кончались фразой "В щеки
целую - в одну и другую" и, в скобках, припиской "Ха-ха". Последнее письмо
пришло из дома престарелых. Я покачал головой.
Судья по-медвежьи повернулся, обхватил здоровенной ручищей заколотый у
локтя рукав другой руки и сверкнул глазами.
- Знаешь, где я потерял руку?
Я замер. Здесь? Избивая провинившихся сопляков? Потом до меня дошло,
что вопрос риторический. Я расслабился.
- Нет, сэр.
- Во второй Афганской войне. Армия учит дисциплине и направляет гнев в
нужное русло. Суд волен снять с тебя обвинение. А война идет за правое дело.
Ты не думаешь записаться?
Он откинулся в кресле и провел пальцем по пресс-папье. Это была
какая-то здоровенная пуля, но мне было плевать - хоть зуб динозавра. Вот уже
много лет как армия, особенно сухопутные войска, превратилась во что-то
вроде сантехников. Нужные, неприятные и незаметные. Вряд ли нас,
гражданских, можно за это винить. Страх перед террористами сменился апатией:
народ хотел новых голографов, дешевых авиабилетов и покоя. В борьбе хлеба с
винтовкой побеждает хлеб, желательно с маслом. Армия? Чур меня!
- Что скажешь, Джейсон?