"Роберт Бюттнер. Сироты ("Сироты" #1) " - читать интересную книгу автора

страхом.
Это, конечно, шутка - тут никогда не восходит Солнце. Отсюда, с орбиты
Юпитера, наше Солнце - всего лишь жалкая бледная точка. Я даже улыбаюсь,
хоть руки и трясутся вместе с винтовкой, зажатой между коленями. Я -
специалист четвертого класса Джейсон Уондер, один из счастливых сирот,
которым через час предстоит спасти человечество... или погибнуть в бою.
Мы сидим лицом к лицу двумя рядами. В красном свете шлемы на наших
головах выглядят будто яйца в сатанинском инкубаторе. Температура здесь
такая же, как у противника за сто миль под нами; от переохлаждения спасает
только форма с электроподогревом.
Спинами мы упираемся в борт корабля, по ту сторону которого - открытый
космос. Корабля, тоже мне! Вшивый фюзеляж семьсот шестьдесят седьмого
"Боинга", позаимствованный с какой-нибудь свалки в аризонских пустынях; его
подремонтировали, укрепили, добавили парашют, а теперь собираются сбросить
нас на нем с корабля-носителя. Самолет - один из бесчисленных реликтов
двадцатого века, с которыми придется вести эту войну. А ведь на дворе 2040-й
год.
Красный свет неспроста - он не нарушает ночного зрения. Уж оно-то нам
понадобится: сотней миль ниже нашей орбиты на Ганимеде стоит вечная ночь.
Так, во всяком случае, утверждают астрономы.
И мы станем первыми, кто ее увидит. Если, конечно, наш многострадальный
самолет не лопнет в вакууме и не расплавится в искусственной атмосфере,
которую слизни соорудили вокруг голой планеты. Если мы не врежемся в
Ганимед, как испытательные манекены. И если наше вытащенное из нафталина
оружие убьет поджидающих внизу слизней.
А уж убьет или нет, никому не известно; ведь из всех людей только мне
довелось увидеть слизней живьем.
Плечом чувствую, как дрожит командир, вижу, как она перебирает четки и
молится так усердно, будто ей волосы подпалили. Да-да, командир у меня -
египтянка, в которой и пяти футов роста нет. Зато Пигалица - первоклассная
пулеметчица.
Я скрежещу зубами, кладу руку на ее четки, и щелканье прекращается. Я -
неверующий и считаю, что вмешательство свыше сейчас невозможно. Впрочем, а
разве возможно, чтобы в нашу солнечную систему прилетели псевдоголовоногие
слизни, высадились на главном спутнике Юпитера и начали бомбить оттуда
Землю, убивая миллионы людей?
Говорят, жизнь пехотинца - это долгая скука, изредка сменяющаяся
периодами глубочайшего ужаса. Вот и сейчас, после шестисотдневного перелета
на корабле-носителе, эдакой стальной трубе в милю длиной, я сижу в десантном
отсеке и чувствую, как поджилки трясутся от страха. А ведь я сам хотел сюда
попасть.
Все мы хотели. Высадиться на Ганимед вызвалось столько добровольцев,
что отбирали лишь тех, кого война осиротила. Десять тысяч солдат. Пигалица
потеряла отца, мать и шестерых сестер, когда снаряд ударил по Каиру. Я был
единственным ребенком в семье; снаряд, разрушивший Индианаполис, забрал
последнего из моих родителей. Когда нас отбирали на задание, сиротам
завидовали.
Журналисты прозвали нас "сиротами-крестоносцами".
Пигалица - мусульманка и терпеть не может крестоносцев. Она зовет нас
"Последней надеждой человечества".