"Н.И.Бухарин. О характере нашей революции и о возможности победоносного..." - читать интересную книгу автора

вычислить, какая доля всей трудовой энергии, находящейся в распоряжении
человечества, кристаллизуется в огромной годовой массе этих продуктов, то
окажется около 2-2/2 и отнюдь не более 3%. Результат, в котором как будто
нет ничего подавляющего" ""3"".
Приведя эти свои 2-2/2% в производстве чугуна и угля, А. А. Богданов
тем самым считает доказанным положение о такой фазе развития
капиталистических отношений, при которой нечего и думать о том, чтобы
ставить себе какие-то задачи перехода на рельсы социалистической революции
и на рельсы непосредственного социалистического строительства.
Едва ли такая критика может всерьез быть принятой за критику
марксистскую: это не больше, как карикатура на марксизм ""4"". Ибо
"критики" исходят здесь из крайне упрощенного, отнюдь не диалектического,
представления о предпосылках гибели капитализма. По их мнению,
капиталистическая форма производства погибнет только тогда, когда она
целиком (или почти целиком) вытеснит другие формы производства. Между тем
в действительности капиталистический способ производства гибнет гораздо
раньше, ибо он гораздо раньше развивает свои внутренние противоречия,
делающие нестерпимым и объективно невозможным его дальнейшее существование
(ср., например, мировые войны, "Эпоху войн и революций"). Равным образом,
"критики" исходят из такого положения, что материальная зрелость
капитализма должна быть такова, чтобы после захвата власти налицо был
почти готовенький социализм, охватывающий целиком и сразу все общество.
Между тем в действительности речь идет лишь об отправных пунктах движения,
о возможности дальнейшего строительства. У "критиков" исчезает почти весь
переходный период, который есть период развития социалистических
хозяйственных форм среди форм несоциалистических. Их ("критиков")
кажущийся радикализм есть оборотная сторона их глубочайшего оппортунизма.
Едва ли есть нужда дольше задерживаться на этой породе критиков:
приведенного достаточно, чтобы перейти к другой группе возражений.
Эта последняя в общем виде примерно может быть изображена таким образом:
социализм, конечно, созрел, капитализм уже создал внутри себя
производительные силы, которые могут поставить в порядок дня вопрос о
социалистическом перевороте, но война все разрушила, и теперь приходится
брать уже иной тон, теперь нельзя ставить перед собой задачу
социалистического переворота. Так ставит вопрос, между прочим, не кто
иной, как Каутский, который говорил относительно огромных разрушений войны
и относительно того, что на базисе разрушенного войной капитализма строить
социализм невозможно. Но были и русские социал-демократы, которые точно
так же ставили вопрос,- например, так ставил его очень известный русский
меньшевик Либер. В предисловии к своей брошюре, изданной в Харькове в 1919
г. под названием "Социальная революция или социальный распад", он, не
преминув сообщить, что, "к сожалению", им потеряны прежние рукописи в то
время, когда ему пришлось скрываться от "коммунистических охранников",
выдвигает такие рассуждения: "Основные, "пессимистические"
положения, развитые в настоящей лекции, защищались мною в еще "медовые"
месяцы нашей революции. Уже с первых дней русской революции для меня были
ясны черты гнилостного ее распада, вызванного войной, и перебегающие
болотные огоньки ни на один момент не казались мне революционными маяками"
""5"". Это, долженствующее быть поэтическим, описание содержит такую
политическую мысль: что вы, большевики, говорите о каком-то социализме, о